Константин Бадигин
Чужие паруса
Глава первая. ТОРГОВЫЙ ДОМ «ВОЛЬФ И СЫНОВЬЯ»
Целую неделю бриг «Два ангела» отстаивался на Ярмутском рейде. Крепкие юго-западные ветры не давали капитану Томасу Брауну войти в Темзу и завершить рейс, длившийся более шести месяцев. Стоянка была беспокойная. Якорные канаты едва выдерживали штормовой ветер; пришлось убрать стеньги, травить до жвака-галса канаты.
Несколько тяжело груженных судов терпели бедствие – их захлестывало волнами. Спасаясь, моряки обрубили мачты, но и это не помогло: один корабль затонул, остальные без якорей и мачт унесло в море…
Но все это позади. Сейчас бриг «Два ангела» спокойно стоит на якоре у лондонского моста среди множества корпусов и мачт. На Темзе тесно: скопище больших и малых кораблей заполнило широкую, многоводную реку. Целая флотилия лодок, барок и яликов снует между кораблями и берегом.
Матросы успели навести порядок на бриге, изрядно потрепанном штормом, приготовили к выгрузке трюмы, наполненные бочками ямайского рома и сахара, и столпились на баке. Предвкушая отдых и развлечения, они перекидывались шутками, с нетерпением посматривая на раскинувшийся по берегам реки величественный город – с широкими улицами, оживленной набережной, множеством дворцов и церквей.
Капитан «Двух ангелов», грузный мужчина с красным мясистым носом, выполнив таможенные формальности, успел солидно выпить. Прихватив с собой слугу – негритенка, он съехал в судовой шлюпке на берег и медленно брел по одной из улиц Сити.
Утром в Лондоне было прохладно. Свежий восточный ветер, помогавший бригу войти в порт, давал себя чувствовать и здесь, на городских улицах.
Томас Браун часто останавливался, с удивлением разглядывая десятки новых домов, красивых и крепких, выросших за короткое время, словно грибы после дождя. Ростовщики и маклеры, надсмотрщики над неграми вест-индских плантаций, дельцы из Ост-Индии, чиновники разных степеней и рангов, разбогатевшие на грабеже колоний и работорговле, торопились обзавестись уютными гнездышками у себя на родине.
В этой части Лондона царило оживление. Непрерывно катились кареты и коляски; покачиваясь на руках слуг, двигались портшезы. Вереницей тянулись грузовые фургоны; сгорбившись под тяжелой кладью, шли носильщики; степенно прогуливались толпы праздных мужчин и женщин. От множества напудренных париков, роскошных платьев, кафтанов, расшитых золотом, и дорогих кружев рябило в глазах. Биржевые маклеры, клерки с озабоченным видом куда-то торопились, расталкивая гуляющих.
Здесь кипела торговля. В многочисленных лавках можно купить все, что покупалось и продавалось во всех странах света. На каждом углу торчала вывеска кофейни либо таверны. Часто встречались цирюльни с выставленными напоказ модными париками. У книжных лавок толпились любители новостей. Попадались лавки с корабельными товарами: канатами, якорями, парусиной; кое-где у дверей виднелись железные цепи, ошейники и наручники – предметы, необходимые для работорговцев.
Шкипер Браун был одинок и необщителен. Свободное время он проводил в своей каюте на бриге за бутылкой рома либо за конторскими книгами, пересчитывая в который уж раз свою наличность. Только неотложные дела могли заставить его изменить укоренившейся за многие годы привычке. И сегодня шкипер съехал на берег не по-пустому.
На пути из Африки к Ямайке у Томаса Брауна не хватило питьевой воды, и он живьем выбросил за борт сто тридцать четыре негра. Не желая терпеть убытков, он намеревался получить страховую премию. Но страховые дела решаются в суде – надо начинать дело, и шкипер шел посоветоваться с ловким дельцом и пройдохой, стряпчим Самуэлем Клапинсом. Конторой Клапинсу служил замусоленный столик в небольшой кофейной, приютившейся у мрачного здания лондонского суда. Войдя в кофейную, Браун застал стряпчего на своем обычном месте за кружкой пива, углубившимся в чтение «Лондонской газеты», и без обиняков рассказал ему свое дело.
Отложив газету, стряпчий внимательно слушал, изредка прихлебывая пиво.
– Н-да, мистер Браун, дело трудное. Но все зависит от того, как его повернуть. Можно проиграть, но можно и выиграть… – Клапинс достал клетчатый платок, высморкался и долго вытирал нос. – Я бы сказал… э… э… очень трудное дело, дорогой капитан, и эдак сразу я боюсь сказать что-нибудь определенное.
Браун понял.
– Бутылку бренди, – подозвал он хозяина, – и…
– Здесь превосходно готовят жареных кроликов, мой друг, – вмешался стряпчий, облизнув тонкие, губы, – изумительный повар. А соус… вкуснее не сыскать во всем Лондоне.
– Отлично, подайте кроликов, – кивнул хозяину Браун, – только скорее, я тороплюсь на бриг.
– И пива, мой друг, – добавил Клапинс. Согревшись бренди, Сэм Клапинс стал покладистее.
За пять фунтов он обещал написать прошение и вести дело в суде.
– Поймите, мистер Браун, – рассуждал Клапинс, пряча деньги в карман засаленного камзола, – мы сравним ваших негров с лошадьми. Ведь дело о чернокожих ни в чем не отличается от подобного же случая, когда за борт были выброшены лошади. Такое сравнение помогло нам выиграть дело капитана Гопкинса. За каждого негра ему заплатили по тридцать фунтов страховки. В вашем иске это составит кругленькую сумму, мой друг.
Увидев кролика на столе, Клапинс замолк и, глотнув слюну, взялся за нож.
– Советую попробовать, дорогой капитан, – предложил он, кладя в рот сочный кусочек, – изумительный повар… Хорошо, что в Лондоне нет недостатка в пиве… Меня постоянно мучит жажда, мой друг, еще одна кружка была бы не лишней, – снова обрел Клапинс дар речи. – Могу вам рассказать о другом судебном деле, разбиравшемся недавно в Лондоне, дело, пожалуй, сложнее вашего. Проклятые негры вздумали бунтовать. Это было на «Фениксе». Капитан Арчер приказал стрелять; более ста чернокожих было убито и почти столько же ранено. – Тут Клапинс зажмурил глаза и покачал головой. – Да, судье пришлось поломать голову.
– Ну и как? – заинтересовался Браун.
– Суд обязал заплатить страховую премию только за убитых, а на продаже калек Арчер почти ничего не заработал… Все раненые негры, как неполноценный товар, пошли за полцены. Пришлось смириться.
– Дурак капитан Арчер, – пробормотал Браун, ухмыляясь, – напрасно возился с ранеными Я бы…
– Ваши способности мне отлично известны, дорогой друг, – хихикнул подвыпивший стряпчий. – На вашем бриге, чем ни болей негр, в шканечномnote 1 журнале появится запись: «Выброшен за борт от недостатка питьевой воды».
Клапинс снова захихикал
– Вы подумайте, Браун, – продолжал он, – представьте на одну минуту, что королевский суд решит: между людьми и неграми нет разницы. Что ждало бы вас?
– Вздор, разорви вас дьявол, Клапинс! – недовольно оборвал капитан. Подумав, он бросил на стол золотую монету и проворчал на прощание: – Выиграю дело – заплачу проценты.
Выйдя из таверны, Браун свернул в одну из узких улиц с небольшими домиками, тянувшуюся до самого берега Темзы. Капитан не любил тратить деньги по-пустому и всегда ходил пешком.
Поплотнее завернувшись в черный плащ, надвинув на лоб расшитую галуном
шляпу, он шагал, не оглядываясь по сторонам, не обращая ни на что внимания. У самого порта он, ругаясь, обошел зловонные кучи отбросов и, высоко поднимая ноги, перебрался через потоки нечистот, стекающих в Темзу.
Вот и река. В прибрежных пустырях высились груды привезенных из-за моря товаров, возле них, горланя на разные голоса, суетились люди, длинной вереницей двигались запряженные быками и лошадьми повозки и фургоны с кипами, ящиками, бочками. Поодаль виднелись штабеля корабельного леса, многочисленные стапели, где строились всевозможные корабли; судостроительные фирмы были завалены заказами: не хватало рабочих рук, не хватало хорошего леса, не хватало моряков.
Старая Англия впитывала в себя пот и кровь миллионов черных рабов, изнемогавших на плантациях ост-индских и вест-индских колоний. Это было время, когда англичане не успевали переваривать все то, что попадало в их желудки.
Наконец Браун добрался до берега, где его ожидала корабельная шлюпка. Держась за перила лестницы, капитан разыскал глазами свое судно, выделявшееся среди других добротным видом и величиной. В английском торговом флоте тех времен не так уж много было подобных кораблей. Большинство судов поднимали сто – двести тонн груза. Негров перевозили через океан и на более мелкой посуде. Бывало, что двадцатитонное суденышко вмещало семьдесят чернокожих, а на скорлупку в одиннадцать тонн умудрялись посадить тридцать человек…
Вдосталь налюбовавшись, Браун стал осторожно спускаться по скользким, прогнившим ступенькам. Внезапно он услышал свое имя.
– Капитан Браун, остановитесь, прошу вас, – кричал пожилой человек в сдвинутой на затылок шляпе; он бежал, размахивая руками.
– От торгового дома «Вольф и сыновья», сэр, – задыхаясь, произнес человек, подавая Брауну пакет.
– Джон Вольф, глава торгового дома, просит меня немедленно явиться для весьма важных переговоров, – бормотал шкипер, читая письмо. – Гм… Джон Вольф – один из самых богатых людей в Англии. Послана карета. Что бы это могло значить? – Браун терялся в догадках. – Где карета… э… э?.. – обратился капитан к посланному.
– Томпсон, сэр. Бен Томпсон, сэр, младший клерк, к вашим услугам. Карета ждет вас там, – он махнул рукой, – за этой кучей бочонков с ямайским сахаром. Простите, сэр, сюда было неудобно подъехать…
– Эй, вы там! – крикнул Браун матросам. – Я скоро вернусь! А ты, Цезарь, жди здесь, – приказал он негритенку. – Пойдемте, мистер… э… э…
– Томпсон, сэр, – снова поклонился клерк. Клерк забежал вперед, угодливо открыл дверцы кареты, помог Брауну взобраться на сиденье. Карета тронулась, подпрыгивая и жалобно скрипя на ухабах и булыжниках лондонских улиц. Пока она выбиралась из окраины, капитан успел вздремнуть. Он очнулся в Сити у большого серого дома. Клерк распахнул дверь.
