Андрей Белянин

Джек и тайна древнего замка

Джек и тайна древнего замка.

Дождь. Сырая, промозглая погода. Где-то далеко на юге остался Бесклахом, теплый каминный зал, вышколенные слуги, изысканные яства. Джек вновь вспомнил лицо брата, простое и улыбчивое, с мужественными глазами и упрямым подбородком. Сколько времени прошло, а Сумасшедший король ни разу не пожалел, что отрекся от трона. Он умел глядеть правде в глаза. Стезя монарха — не только пиры да сражения, в основном это серые будни, законотворчество, политика, интриги и вечное бремя ответственности за каждый шаг, случайное слово, неосторожный жест...

Джек подбросил хвороста в костер, и взметнувшееся пламя озарило пещерку. Ворчливый Сэм менял холодный компресс на лбу у задремавшего колдуна. Леди Шелти, дочь рыцаря, еще час назад ушла в лес в надежде подстрелить какого-нибудь кролика, хотя охота в такую погоду была чистым безумием. Добрый монах отец Доминик остался в горной деревеньке — там умирал приходской священник и ему требовалось утешение брата. Джек тронул Вилкинса за плечо и виновато спросил:

— Ему лучше?

— Болезнь не прогрессирует, — вяло отмахнулся бывший пес, — Однако гоняться за бабочками он пока не в состоянии.

— Плохо…

— Выкрутимся. Главное сейчас — горячий ужин и ноги в тепле. Вот только Шелти задерживается. Слушай, а чего ты на ней не женишься?

— Я?! — Джек густо покраснел. — Это… невозможно! Ну ты погляди на нее — красивая, умная, понимающая. Она просто совершенство! В ней нет изъянов… А я?

— Это точно. Ты ни в какое сравнение не идешь с этаким идеалом. Вот, ей-богу, без обид — мозги у тебя явно набекрень, интеллект…

— Сейчас в ухо получишь!

— Ладно, я же по дружбе. — Сэм раздумчиво вздохнул и отодвинулся подальше от Лагуна-Сумасброда, чтобы случайно не разбудить больного. — И внешность у тебя не ахти, особенно в профиль — совершенно идиотское лицо!

— Ты на себя полюбуйся! — вспыхнул Сумасшедший король. — Вообще не понимаю, с чего вдруг такие нападки?

— Прости… — Вилкинс сел, обхватив руками колени, и уставился на дождь. — Я люблю ее, Джек. Люблю, как никого другого, я по уши втрескался в эту ягодку, еще когда увидел ее купающейся в ручейке. Ты бы поглядел…

— Не надо!

— А я ревную!

— Ты только что заявил, что у меня нет никаких шансов.

— А я все равно бешено ревную! Ко всем! К тебе, к Лагуну, к отцу Доминику, к каждому столбу и кустику. Боже мой, как я страдаю…

— Страдай потише, разбудишь!

— А вот и наш ужин. — Мокрая как мышь охотница показалась в проеме пещеры, в руках она держала крупного глухаря. Дочь рыцаря передала птицу подскочившему Вилкинсу и с наслаждением протянула руки к огню. — Опять ссоритесь? Из-за чего на этот раз?

— Из-за женщины… — честно признал Джек. Тонкости в обхождении с дамами ему были неведомы. Шелти подозрительно напряглась:

— Если этот обормот опять рассказывал, как я… Сэм предусмотрительно нырнул в дождь и уже оттуда почти оперным голосом запел:

О, прекрасная леди!

Снизойди ко мне,

Как к интимной беседе

При ущербной луне…

— Ладно, мир! Промокнешь же… — расхохоталась дочь рыцаря, и Вилкинс вновь уселся у костерка ощипывать глухаря. — Ну а какие у нас планы после ужина? Может, стоит вернуться в ту деревню, Лагун совсем расхворался…

— Да, эта сырость хоть кого доконает, — поддержал Джек. — Тем более что в этих краях ничего интересного нам не светит.

— Факт! Если какие приключения и происходили, то свалились они на другие головы… — подтвердил ученик колдуна, насаживая птицу на полоску стали. Что-что, а уж готовить в походе он умел как никто. — Вот, железочку нашел, в углу пылилась, похоже, обломок чьего-то меча. А мы на нем ужин сготовим.

— Дай-ка… — Шелти изменилась в лице. На отчищенной поверхности клинка витиеватой вязью были выгравированы слова: «Вечность — ничто, пред…», дальше у самой рукояти сталь была как-то странно обломана.

— Почему ты мне не показывал? — Джек тоже потянулся к находке, но отдернул руку — дочь рыцаря смотрела на него глазами, полными слез.

— Господи, Шелти, что с вами?

— «Вечность — ничто, пред именем любимой…» Это был меч моего отца…

— Сэм! Дай сюда, тебе говорю!

— Лежи, лежи, старик! Тебе нельзя волноваться. Лихорадка обострится, опять кашлять будешь. Лечишь его, лечишь…

— Дай сюда этот обломок, балбес несчастный! Иначе я превращу тебя в жирную, бородавчатую, противную, скользкую жабу!

— Ну что с ним будешь делать?! — страдальчески всплеснул руками Вилкинс. — Да лучше б я вовсе не находил этот меч. Все словно с ума посходили. Шелти ревет не переставая, Джек рвется ее защищать (от кого?!), мой собственный учитель решил себя угробить волнениями и нервотрепкой. Один сумасшедший — это еще куда ни шло, я привык, но столько психов в одной пещере…

— Смолкни! — дружно посоветовали все.

— И дай мне обломок! — добавил Лагун-Сумасброд. Он долго изучал сталь, надпись и наконец вынес свое суждение: — Этот меч не мог сломаться в бою. Сталь чрезвычайно упруга и великолепно закалена. Представьте себе, ребятки, это лезвие откусано!

— Что?! — Шелти стало дурно, но девушка быстро пришла в себя.

— Я думал, что леди Шелти стоит рассказать нам поподробнее о своем отце, — заговорил Сумасшедший король. — Вы сказали, что он погиб, но где и когда? Простите, если заставляю вспоминать то грустное время, однако иначе мы не поймем, каким образом его меч очутился в безлюдных горах…

— Когда мне было десять лет, у моей мамы начались страшные головные боли. Отец приглашал лучших лекарей и знахарей, но никто не мог ей помочь. Тогда он обратился к известному прорицателю, и тот сказал, что спасти больную может только вода из Колодца Единорога…

— Знаю, — махнул рукой старый колдун. — Это древнее народное поверье — там, где Единорог ударит копытом, надо рыть землю. Будет родник, а вода из него исцелит всех страждущих. Насколько это верно, трудно сказать… Лично я пока не нахожу достойного научного объяснения данному феномену.

— Мама действительно очень страдала, — продолжала бедная Шелти. — Отец надел доспехи, сел на коня и в сопровождении двух слуг отправился на поиски. Через полгода мама скончалась… Об отце мы не слышали ничего. Еще через год его объявили мертвым, а наше поместье отошло опекунам. Дела шли плохо, мы разорились. Меня передавали от родственников к родственникам, пока я не оказалась в Хаузе. Остальное вы знаете.

— Значит, он попал сюда в поисках лекарства для своей жены… — задумчиво протянул Джек. — Завтра встанем пораньше и осторожно двинемся на разведку.

— Почему осторожно?! — выпятил грудь Сэм.

— Потому, что тот, кто откусил клинок у такого меча, запросто может отгрызть тебе… например, нос!

…Наутро вся компания, включая оклемавшегося волшебника, направила лошадей по горной тропке за перевал. Сумасшедший король логично предположил, что дорог здесь не так уж много, да и присутствие чужеродной магии в воздухе не ощущалось.

— Слушай, Сэм, а в той деревне, где мы оставили нашего монаха, никто не рассказывал о каких-нибудь странных случаях?

— Нет. Все в один голос утверждали, что живут они хорошо и счастливо. Все у них есть, защита не требуется. Мелкие неурядицы не портят общего благополучия. Хвала Гаге!

— Кому? — не понял Джек.

— Гаге. Местные крестьяне так говорят. Не знаю, что это значит… Может, у них присказка такая.

— Да… наверно…

За перевалом их встретил замок. Не какое-нибудь мрачное вместилище зла с черными башнями и общей могильной архитектурой, а вполне современное, со вкусом построенное жилище. Два корпуса зданий с хорошей крепостной стеной, надраенными воротами, у которых даже не было стражи.

— Миленький домишко! — прокомментировал Вилкинс. — Нас наверняка угостят обедом.

— У меня нехорошее предчувствие… — откликнулась Шелти.

Джек лишний раз проверил, легко ли меч ведуна выходит из ножен.

— Лагун, вы не подскажете, кто мог разместиться в этом замке? С одной стороны, все чисто и пристойно, а с другой — меня не покидает ощущение бутафории.

— Да, мой мальчик, мне и самому непросто в этом разобраться. Здесь замешана магия, очень сильная магия. Зло настолько поглотило Добро, что они в любой момент могут подменить друг друга. Теоретически после слов «Здравствуйте, рады вас видеть…» жди ножа в спину. Или наоборот…

Сумасшедший король задумчиво сдвинул брови. Герберт научился настраиваться на противника, воспринимать и отражать чужую агрессивную волю, защищая свой мозг и психику от постороннего воздействия. Он чувствовал, как неуловимые нити чуждого сознания уговаривают, затягивают, заставляют их войти в гостеприимно распахнутые двери.

— Ну что ж! — решил Джек. — Силе противопоставляют мягкость. Время крушения челюстей еще не настало, давайте посмотрим, кто нас ждет внутри.

— Вот что, у меня есть просьба ко всем. Мы в этих краях люди новые, постараемся поменьше болтать. На всякий случай вы, Лагун, будете странствующим доктором, леди Шелти — вашей внучкой и ассистенткой, Сэм и я — наемные телохранители.

— Блеск! — подпрыгнул в седле ученик чародея. — Я буду самым суровым и отчаянным головорезом с Агрипинского архипелага, двадцать лет по тюрьмам, весь в наколках, шесть смертных приговоров, восемь побегов, разыскиваюсь властями двенадцати стран, мой путь усеян трупами, я страшен в бою и сущий демон с женщинами! А еще…

— А еще ты немой! От рождения! — строго обрезал колдун. — Хоть слово пикнешь — превращу в жабу. И скажу, что так и было! Оставшуюся часть пути будешь квакать…