Чарльз Вильямс

Человек в бегах

Глава 1

Залязгали сцепления, поезд замедлял ход.

Я поднялся на покачивающейся платформе и посмотрел вперед. Искры огней иглами пронзали сырой ночной воздух.

Скорость поезда уменьшалась.

Но перед станцией красный свет светофора сменился зеленым, и поезд перестал тормозить, колеса застучали отчетливее. Надо было смываться, пока не поздно, скоро должен был начаться рассвет.

Я влез на решетку платформы и стал нащупывать ногой лестницу. Потом уцепился за нее, а добравшись до нижней ступеньки, нагнулся и прыгнул, подогнув колени.

Здорово ударившись о землю и покатившись под откос, на какое-то время я даже потерял сознание, а когда пришел в себя, то увидел, что лежу на животе в грязи. Отвернув лицо в сторону, чтобы не захлебнуться, я полежал так еще некоторое время, соображая, не сломал ли себе чего-нибудь.

Мимо меня пронеслись вагоны поезда, потом наступила тишина. Наконец я приподнялся. Руки и ноги, похоже, были в порядке. Станция оказалась в сотне ярдов от меня, по другую сторону железной дороги. Единственный фонарь тусклым светом освещал указатель: «Карлайл. До Санпорта — 70 миль».

Не далеко же удалось мне уехать!

Я уже окоченел от холода и промок до нитки. Да к тому же был весь в грязи.

Машинально поднес руку к голове и тут же выругался: куда-то исчезла шляпа. Вероятно, ее унесло ветром во время прыжка. На всякий случай я пошарил вокруг, но руки наткнулись только на грязь и траву. Далее искать шляпу было некогда — предстояло как можно скорее куда-нибудь спрятаться самому.

Я встал, чтобы сориентироваться. Берег моря должен был находиться за железной дорогой, по ту сторону городка.

Я увидел национальное шоссе, идущее параллельно железнодорожным путям, и ряды домов вдоль шоссе — безмолвные, блестящие от дождя. Если до берега не дальше чем я думаю, то доберусь туда до рассвета, отыщу какое-нибудь пустующее бунгало и попытаюсь в нем согреться.

Решив так, я немедленно пустился в путь. Городок было необходимо обойти стороной, избегая при этом освещенных мест.

Железнодорожные пути я пересек так быстро, насколько это было возможно в предутренней темноте. Но в следующее мгновение из-за поворота шоссе внезапно вынырнула машина. Я бросился на землю. Это оказалась полицейская машина. Сидящие в ней копы старательно освещали прожектором фасады домов и темные закоулки. Его луч скользнул и надо мной. На первом же перекрестке машина свернула в сторону побережья.

Ярдах в двухстах подальше я перебрался через шоссе и нырнул в темный переулок. В ботинках хлюпала вода, одежда промокла насквозь, зубы стучали от холода. Дождь был таким сильным, что, похоже, постепенно смывал с меня грязь.

Было невыносимо тяжело смотреть на темные окна домов, за которыми в мягких теплых постелях наверняка спали люди, а какие-то пары сплетались в сладострастии, даже не думая о ненастье, разыгравшемся на улице.

Потом дома кончились, тротуары уступили место грязи, а вместо ухоженных участков пошла невозделанная земля. Надо мной под порывами северного ветра, качаясь, стонали пальмы. Наконец я добрался до берега. Прибоя не было слышно, потому что ветер дул в сторону моря. Слева темнело что-то продолговатое — не то высокая насыпь, не то ангары для яхт. Приблизившись, я понял, что это всего-навсего плотина, и, пробежав по ней, вновь оказался на берегу.

Ноги тонули в песке, с каждой минутой идти становилось все тяжелее, но терять время даже на короткий отдых было нельзя — темнота быстро рассеивалась, уступая место тоскливому хмурому утру.

Но вот невдалеке, на откосе; тянувшемся вдоль берега, я увидел несколько небольших домиков. Два из них стояли в пятидесяти ярдах друг от друга. Три других — немного подальше. Света ни в одном из них не было.

Я направился к ближайшему, рядом с которым находилась какая-то пристройка, похожая на гараж. Ставни домика были открыты. Я прижал ухо к оконному стеклу, но не услышал ничего, кроме шума дождя, барабанившего по крыше. Да и. что можно было услышать? Если внутри кто-нибудь и был, то наверняка спал.

Я осторожно обошел вокруг. Ко входу в домик вела дорожка, усеянная раздавленными раковинами, которые слегка поблескивали в свете наступающего утра. Тут же качались на ветру три анемичные пальмы. Машины я нигде не заметил, поэтому осторожно подошел к порогу — дверь оказалась запертой. Тогда я снова проскользнул к задней стене дома, в надежде проникнуть в него через гараж. Но на его двери висел замок, хотя это вовсе не означало, что внутри могла находиться машина. Я принялся обследовать стену гаража и обнаружил небольшое окно, конечно же тоже закрытое.

И почти тотчас же обо что-то споткнулся — бамбуковую палку, прислоненную к стене. Ею-то я и воспользовался, чтобы выдавить стекло в форточке. Осколки со звоном упали на бетонный пол гаража. Сунув руку в отверстие, я нащупал шпингалет и в следующее мгновение был уже в гараже.

Здесь я даже не стал исследовать дверь, ведущую в дом, будучи абсолютно уверенным, что она заперта, и сразу же начал искать какой-нибудь железный прут или ломик, чтобы ее вскрыть. Мне совсем не хотелось подхватить воспаление легких, и я надеялся, что в доме найдутся одеяла, а если повезет, то и сухая одежда.

Наконец обнаружил старый молоток, висевший на стене. С его помощью вполне можно было взломать дверь, но я побоялся, что, устроив шум, разбужу обитателей этого дома или соседей. И тут вдруг увидел, что петли двери находятся со стороны гаража. Небольшого усилия оказалось достаточно, чтобы их отжать.

Войдя в дом, я очутился на кухне. В полутьме разглядел маленькую газовую плиту, холодильник, раковину, а немного подальше — шкаф. С правой стороны находился небольшой альков со столом и двумя стульями. Было тут и окно, задернутое занавеской.

Я осторожно прошел в следующую комнату, оставляя на полу мокрые следы. Это оказалась гостиная. Все ее окна тоже были задернуты шторами, но мне все-таки. удалось разглядеть большой камин и еще одну дверь. Пройдя через гостиную, я открыл ее и попал в спальню. Здесь занавески были не такие плотные, поэтому можно было хорошо рассмотреть обстановку: большую кровать, покрытую бархатным покрывалом, комод и туалет. Вот и все. Во всем доме было холодно и сыро.

Моя одежда превратилась просто в мокрые лохмотья. Я вошел в ванную и снял ее, свалив все в грязную кучу. Потом, повернувшись, увидел себя в зеркале. Один глаз распух и почти закрылся. На щеке красовался огромный синяк. Я дотронулся до головы и охнул от боли, но открытых ран, к счастью, не нашел. Потом внимательно оглядел все тело. Правая рука распухла и онемела, ноги были в ссадинах и кровоподтеках, все ребра ныли, но, судя по всему, обошлось без переломов. Сообразив, что могло быть и хуже, я попробовал энергично растереться полотенцем, затем набросил на себя какое-то покрывало, лежащее в шкафу, и тут же завалился на кровать.

Я долго пытался согреться и все думал о потерянной шляпе — дело в том, что на ней были мои инициалы. Если ее найдут, то будет нетрудно определить и место моей дислокации.

Очень хотелось курить. Не выдержав, я соскочил с кровати и принялся искать какую-нибудь одежду. В гардеробе кое-что удалось найти, но меня это категорически не устраивало — женское платье, несколько кофточек и нейлоновая сорочка. В конце концов я отыскал булавку и, заколов закрученное вокруг бедер покрывало, отправился на кухню.

Раковина находилась над маленьким шкафчиком с несколькими ящичками. Я начал выдвигать их один за другим и уже через несколько секунд держал в руках пачку сигарет и бутылку бурбона, почти полную. Первая же затяжка показалась мне божественной. Потом я изрядно отхлебнул из бутылки и почувствовал, как приятно обожгло желудок. Закружилась голова. Я поставил бутылку и продолжил поиски. Нашел пачку молотого кофе, несколько банок мясных консервов, жареные хлебцы и варенье. Это привело меня в восторг: значит, от голода не умру.

Через несколько минут я уже наслаждался горячим кофе, ел говядину прямо из банки и чувствовал, себя спасенным.

Потом налил вторую чашку кофе, добавил в нее бурбона, зажег новую сигарету и пошел со всем этим в гостиную.

На плотном ковре перед камином стоял длинный низкий стол, покрытый зеленой скатертью, по трем сторонам которого находились два дивана, кресло, покрытые таким же бархатом, как кровать в спальне, и торшер. В гостиной было сумеречно и ничто не нарушало тишину. Слышался только шум дождя. Видимо, он снова усилился.

Перед одним из окон я разглядел большой письменный стол, вращающееся кресло и маленький столик с пишущей машинкой. С потолка свисала лампа под зеленым абажуром. На столе лежали несколько книг и стопка бумаги, прижатая тяжелым пресс-папье. В углу приютился маленький газовый радиатор. На стене, около письменного стола, висела полка с книгами. У двери, ведущей на кухню, был еще один маленький круглый столик с телефоном и радиоприемником. Я порадовался — можно будет узнать новости. Потом взглянул на свои часы, но обнаружил, что они стоят, — забыл их завести.

Внезапно, словно молния, меня пронзила мысль: если это летнее бунгало, то почему же не выключены газ и электричество? И буквально в следующее мгновение услышал шум машины.

Я бросился к окну, слегка отодвинул штору и увидел желтый школьный автобус.

В соседних бунгало вроде бы не было заметно никаких признаков жизни. Но один из домов ярдах в двухстах оказался обитаем. Из него выбежали двое ребятишек в желтых плащах и юркнули в автобус, который тут же развернулся и уехал. Шум мотора постепенно затих вдали, и я уже было собрался покинуть свой наблюдательный пост, когда какой-то новый шум привлек мое внимание. Я снова отодвинул немного штору, приник к окну и на этот раз увидел полицейскую машину.

Она медленно приблизилась и остановилась у соседнего бунгало. Затем из нее вышли двое полицейских, оба в черных дождевиках. Один направился к бунгало, другой пошел к моему дому, а приблизившись, нажал на ручку двери и попробовал, заперта она или нет. Потом двинулся к окнам. Я затаил дыхание.