Сергей Алтынов

Омерта десантника

Любое возможное сходство с реальными событиями и людьми – случайное совпадение.

Омерта – кодекс чести, заговор молчания: «Если я выживу, я убью тебя! Если я умру, я прощу тебя!»

Пролог

– Убей Полковника!

Злобный истеричный выкрик раздался из задних рядов. Акцент не улавливался, но кричал явно кто-то из «кавказских гостей». Призыв тут же подхватило еще несколько луженых глоток, причем орали теперь и некоторые «братья-славяне». Сафронов не спускал глаз с противника, фиксируя каждое его движение. Тот, в свою очередь, ободренный зрительской поддержкой, провел ложную атаку в корпус и тут же попытался сбить Сафронова резким нагаечным ударом по голени. В последний момент Сафронов успел-таки убрать ногу и непроизвольно отступить на полшага. Зрители отреагировали на это еще большей активностью. Подбадривающие и одновременно провоцирующие на атаку вопли слышались со всех сторон:

– Убей Полкана! Убей Полкаша!

Казалось, скандировал весь зал. Впрочем, зал этот больше походил на цирк, нежели на стадион. Полукруглая арена, похожая на цирковую, при этом огороженная толстыми металлическими прутьями. А над ней амфитеатрами высились ряды удобных зрительских кресел. В этих самых креслах и восседала разгоряченная затянувшейся схваткой публика самых разных калибров. Здесь был некто в форме милицейского генерала с облаченными в камуфляж автоматчиками-охранниками. Рядом – откровенно беспредельного вида амбалы со стрижеными затылками. При них – вычурно одетые подруги с длинными распущенными волосами. Чуть поодаль, на безопасном расстоянии, молодые люди с утонченными манерами – так называемые модные «визажисты» и «дизайнеры». Эти без подруг, им и друг дружки достаточно. Присутствовали и вальяжные, откровенно скучающие обладатели смокингов и дорогих костюмов. Этих было немного. Была и своя ВИП-ложа. В ней (помимо милицейского генерала с охраной) сидел седовласый с несколько старомодными бакенбардами мужчина лет пятидесяти пяти, чьи холеные руки украшала пара дорогих перстней. Рядом с ним, помимо юной спутницы, – бородатый субъект в черном костюме и белой рубашке без галстука. Перстень у него имелся всего один, но по цене не уступал соседским вместе взятым. Бородача со всех сторон прикрывала охрана – немногословные спортивные ребята, ярко выраженные представители Северного Кавказа. Чуть ниже, в первых рядах амфитеатра, их земляки истошно орали, поддерживая боевой дух сафроновского противника. Что было и неудивительно – тот также был их земляком.

– Убей Полкана! Убей его, Ахмед!!!

Сафронов тем временем окончательно убедился, что Ахмед владеет стилем контактного карате, в котором на соревнованиях запрещены удары в голову. Сейчас никаких запретов не было, но Ахмед инстинктивно бил в основном в корпус или пытался подсечь ноги Сафронова. Ахмед был моложе, ниже ростом, но куда мускулистей, накачанней и при этом подвижней. Сафронов на его фоне выглядел длинным костистым жердем. Тем не менее активный в первом раунде Ахмед сейчас не торопился сближаться с противником. Пара крепких увесистых ударов (от одного из которых каратист потерял равновесие и чуть не был добит в партере) несколько охладили горячий боевой пыл молодого кавказского гладиатора.

– За что осужден твой племянник? – кивнув в сторону Ахмеда, спросил седовласый с бакенбардами у своего бородатого соседа по ВИП-ложе.

– Убийство, изнасилование, – без особого энтузиазма ответил тот.

– Я бы такого выкупать не стал, – усмехнулся обладатель бакенбардов.

– Я бы не дал и рваного рубля за эту дохлятину, – вытянув палец с перстнем в сторону Сафронова, в данную секунду отступающего под вихревой атакой Ахмеда, сказал бородач.

– Здесь, Гелани Асланович, вы не правы, – вставил свое вежливое слово еще один зритель ВИП-ложи.

Это был полный, горбоносый мужчина в скромной зеленой форме с эмблемами минюста и подполковничьими погонами на круглых толстых плечах.

– Хозяину видней, – поддержал подполковника обладатель бакенбардов.

Гелани лишь надменно усмехнулся. Все трое – кавказец, седовласый и офицер минюста – молча переглянулись. Рядом с Гелани Аслановичем и обладателем бакенбардов стояло по кейсу, о содержимом которых догадаться было нетрудно. Один из них и должен был получить тот, кого именовали Хозяином. Однако кому было суждено расстаться с деньгами, было до сей минуты неизвестно. Это решалось прямо сейчас. Внизу, за прутьями, на арене.

– Убей Полковника!

Несмотря на скорость и грамотные удары, Ахмеду не удалось пробить сафроновскую защиту. «Убей Полковника!» Сафронов понимал, почему так орут чеченцы, но когда то же самое выкривали «братья-славяне»… Полковником Сафронов не был, не успел стать им. На целую звезду ошиблись господа «патриции». Ахмед тем временем обозначил атаку левой рукой, а сам пробил правой. Сафронов среагировал, заблокировал удар кистью, но в Ахмеде еще таилась молодая буйная мощь, и его кулак сумел-таки пушечным ядром «срубить» сафроновскую защиту. В голове Сафронова точно взорвался огненный шар, но на ногах он устоял. В этот момент Ахмед достал вдогонку ногой в грудь. Из публики послышались восторженные возгласы на родном для Ахмеда языке. Еще один точный быстрый удар, и Ахмед не только станет победителем русского полковника, но и обретет долгожданную свободу. И в это мгновение тело Сафронова ушло влево и тут же очень быстро вправо. Ноги и кулаки Ахмеда замесили пустоту. Сафронов завалился на бок, затем увернулся в сторону, и нога Ахмеда врезалась в стальное ограждение загона. А Сафронов между тем вскочил на ноги как ни в чем не бывало. Дыхание его отнюдь не было сбито, он вновь был в боевой стойке, характерной для классического бокса. Ахмед пошел в атаку, теперь он действовал преимущественно руками и сейчас нанес удар правой. Сафронов подставил левое плечо, сделал легкий поворот, и вся огромная инерция Ахмеда повела его мимо Сафронова. Тот, не упуская момента, достал его по «ахиллу». Болезненный удар заставил Ахмеда вскрикнуть и потерять равновесие. Он с гулом рухнул на арену, и в то же мгновение Сафронов нанес завершающий удар в голову…

Гелани Асланович с трудом усидел на месте, кисти его рук заметно вздрогнули, что не укрылось от цепкого взгляда обладателя бакенбардов.

– Не нервничай, Гелани, – произнес он. – Русские офицеры не добивают лежачих… Твоему родственничку придется провести в тюрьме все двадцать пять годков, у проигравшего такая участь… Получи, Семен Семенович. – Обладатель бакенбардов быстрым движением протянул кейс офицеру минюста.

– Полковник!!! – скандировала между тем мгновенно изменившая свой настрой публика. – Пол-ков-ник!!! Пол!!! Ков!!! Ник!!!

Похоже, многие были удивлены рукопашным умением этого «гладиатора» – высокого, худого, отнюдь не юного возраста и именуемого «полковником». Молчали лишь гости с Кавказа. Сафронов отступил на полтора шага от поверженного соперника и прижался спиной к холодным металлическим прутьям загона. Победителем он себя не чувствовал.

Не прошло и получаса, как Сафронов, он же Полковник, сидел напротив Хозяина, старшего офицера минюста Семена Семеновича, в скромном, обставленном казенной мебелью кабинете последнего.

– Как я и обещал тебе, Сафронов, ты выходишь на свободу досрочно, – произнес Семен Семенович. – Хоть бы поблагодарил, а? – после паузы, с легкой усмешкой заметил Хозяин.

– Вас другие отблагодарят, – усмехнулся в ответ Сафронов. – Сколько на меня ставили?

– Немного и немногие, – не без торжества в голосе отозвался Хозяин. – Но я верил в тебя до конца…

– И внакладе не остались, – закончил за Семена Семеновича Сафронов. – Ведь вы не за просто так меня отпускаете?

– За просто так канарейки поют, да и то в хорошую погоду, – кивнул Хозяин. – Как начальник тюрьмы я вынужден идти на некоторый должностной подлог. Заключенный Сафронов внезапно заболевает и умирает… Ну, скажем, от сердечной недостаточности или внезапно прорвавшегося аппендикса.

– Благодарю, Семен Семенович, – кивнул в ответ Сафронов.

– Но ты, Сафронов, теперь поступаешь в распоряжение одного своего старого знакомого. Прямо сейчас.

– Что за знакомый? – поинтересовался Полковник, стараясь при этом оставаться бесстрастным.

– Сейчас увидишь. – Хозяин нажал кнопку на своем мобильнике и вежливым тоном попросил кого-то зайти в кабинет. – Ты ведь офицер, Сафронов, – продолжил Семен Семенович. – А офицеры бывшими не бывают. Так вот, считай, что сейчас получаешь новое задание командования.

– А ваши «гладиаторские бои» тоже задание командования? – довольно дерзко поинтересовался Сафронов.

– Нет. Это уже моя маленькая слабость… Точнее – страсть. Я в молодости, еще когда младшим лейтенантиком служил, на ипподроме своим человеком был. Лошадки, ставки, публика всякая интересная… Панкратион[1] интересней, азартней. На ипподроме – кони, у меня здесь люди…

Начальник тюрьмы не успел договорить, как дверь его кабинета распахнулась и на пороге появился высокий, сухощавый обладатель седой, аккуратно уложенной прически и бакенбардов.

– Ну, вот и Петр Васильевич, – торжественно изрек Хозяин. – К слову сказать, мы с ним познакомились именно на ипподроме, я тогда был уже капитаном и служил начальником хозотряда в Матросской Тишине…

– Воспоминаниям предадимся после, – мягким голосом прервал начальника тюрьмы обладатель бакенбардов. – Ну, здравствуй, Сафронов! Тебя в этих стенах уже в полковники произвели, поздравляю!

– Здравствуйте, Лорд, – сдержанно поприветствовал Петра Васильевича Сафронов, не торопясь с объятиями и рукопожатием.

Они и в самом деле были давними знакомыми. Вот только не все их предыдущие встречи можно было назвать теплыми и дружественными. Однако сейчас обладатель благородной седины и бакенбардов (по праву именуемый Лордом) был настроен любезно и доброжелательно.