Диана Гроу

Песня любви

Пролог

Ребенок снова заплакал.

— Тише, ягненочек, — прошептала Хельга, осторожно смывая с маленького негодующего тельца липкую слизь. Пляшущий свет главного очага поцеловал новорожденного младенца и высветил почерневшие от сажи балки длинного дома.

Старая повитуха тяжело вздохнула. Появление ребенка на свет было трудным, но девочка была здоровенькой, с совершенным тельцем, со всеми пальчиками на ручках и ножках, с рыжими волосиками, прилипшими к мокрой головке.

— Тише, ну тише, — уговаривала ее Хельга.

Маленькое сморщенное личико сморщилось еще больше, и новорожденная испустила такой громкий вопль, словно сам проказливый бог Локи ущипнул ее за попку. Воркуя и напевая, Хельга уютно закутала ее в одеяльце из шкуры рыси.

— Заткни глотку этой дряни, — жестко произнес Торвальд. Голос его прозвучал глухо и был совсем не похож на его обычный звучный бас. Все присутствующие в длинном доме выжидательно смолкли. Словно почуяв повисшую в воздухе угрозу, ребенок перешел с крика на жалобные всхлипывания.

— Разве ты не возьмешь на руки свою дочь? — Хельга протянула маленький сверток Торвальду. — Она хорошая девочка, красивая и крепкая.

— Нет, не возьму. — Торвальд провел ладонью по глазам. — Она убила мою Гудрид. Я не хочу иметь с ней дело. — Он поглядел на хнычущего младенца, и лицо его исказилось отвращением. — Выброси ее.

— Но, мой господин… — ахнула Хельга.

— Не спорь со мной, женщина. Разве я не хозяин в собственном доме? — В серых глазах Торвальда сверкнули горе и ярость. — Я сказал, выброси ее.

Плечи Хельги поникли. Она не могла припомнить такого случая, чтобы на холод выбрасывали здорового ребенка. Но Торвальд был хозяином, так что ей оставалось лишь послушно исполнить его приказ.

И все же было как-то дико отдать девочку на милость судьбы без какого-то дара. Вообще ужасно, что ее должны были просто положить на лед, нелюбимую и нежеланную… Нельзя, чтобы она явилась в мир иной совсем нищей.

Хельга положила маленький сверток на шкуры постели и развязала тонкий кожаный шнурок на шее ее умершей матери.

Подвеска представляла собой маленький янтарный молоточек с крохотной багровой орхидеей, заключенной внутри сияющего камня. Может быть, Тор возьмет ее под свою опеку, если она встретит смерть с его талисманом на груди. Это было не много, но, к несчастью, все, что Хельга могла сделать для бедной крохи.

Потом она сама закуталась потеплее и вышла из длинного дома, держа в руках плачущего младенца. Ее ресницы и волоски в носу сразу заиндевели на холоде. Мысль оставить ребенка на растерзание волкам заставила сердце Хельги мучительно сжаться. Она решила отдать девочку на волю моря. Это будет смерть быстрая и чистая. И она не будет слышать в вое ветра жалобный детский крик. Несчастная маленькая душа не сможет потом тревожить вредными шалостями тех, кто от нее отказался… Хотя, как известно, именно так поступают одинокие озлобленные духи.

Снег хрустел под ногами Хельги, пока она спускалась к берегу полного льдин фьорда. По дороге она прихватила топор и теперь неуклюже пыталась подобраться как можно ближе к воде.

— Прощай, Маленький эльф, — произнесла Хельга и положила ребенка на гладкую холодную поверхность. — Пусть Тор сохранит тебя… Я этого сделать не сумела.

Она резко ударила топором по льду, со звоном отделив большой кусок хрупкого льда от береговой наледи. Топорищем Хельга оттолкнула льдину с младенцем от берега. С щемящим чувством она долго смотрела на качающийся и ныряющий кусок льда с маленьким темным свертком, который волны уносили вдаль.

Глава 1

Все собаки маленького поселения выли так, словно пришел конец света. Рика выглянула в щелку двери нужника. Грубые мужчины, одетые в доспехи из задубелой кожи, загоняли людей и скот на стоявшие у берега драккары, суда викингов с резными драконами на носу. До сих пор никому из налетчиков не пришло в голову проверить строеньице над выгребной ямой. Так что пока Рика и ее молочный брат Кетил были в безопасности.

— Отец где-то там. — Кетил поднял к ней круглое лицо с черными дорожками непросохших слез.

— Знаю, знаю. — Рика прикусила губу, стараясь сообразить, что делать дальше. Среди царящей на берегу сумятицы она пыталась разглядеть развевающиеся седые волосы старого скальда или его разноцветный плащ.

И зачем Магнусу понадобилось тащить их сюда, оставив двор датского короля?

На них пахнуло дымом. Огонь приближался.

— Пойдем. — Рика схватила большую руку Кетила и потащила его за собой. Она помчалась через мокрую глинистую дорогу в конюшню, скользя, падая и снова вскакивая на ноги… И вдруг застыла и вскрикнула.

Ее ум отказывался понимать и принимать то, что она увидела: Магнус лежал, уткнувшись лицом в жидкую грязь. Его череп был рассечен надвое… То бесценное, что хранилось внутри, сочилось из него, орошая землю и затоптанную солому… Он знал тысячи песен и историй.

— Ох, отец!.. — схватилась за грудь Рика, опускаясь рядом с ним на колени. Рыдания душили ее, слезы жгли сердце и глаза. Ей пришлось напомнить себе, что надо глубже дышать.

Она была совсем крохотной девочкой, когда впервые услышала, как Магнус Сереброголосый рассказывает о Рагнароке, сумерках богов, смерти Одина и воинстве Асгарда. Эта история всегда казалась ей самой жуткой, самой отвратительной из всех, что она могла себе представить. До сих пор.

Кетил бережно перевернул тело Магнуса.

— Все будет хорошо, — твердил он, пытаясь собрать мозг Магнуса и вернуть его в череп. — Я не видел этого в снах, значит, это не на самом деле. И все будет хорошо.

— Нет, Кетил. — Рика взяла себя в руки и оторвала его от тела Магнуса. — Больше никогда не будет все хорошо.

Простодушное лицо Кетила сморщилось, и он громко завыл от горя, как один из проклятых в Нифльхейме. В их жестоком мире только Магнус видел смысл в существовании на этом свете нежной души Кетила. А теперь Магнуса не стало.

Рика обняла брата и стала укачивать, не мешая ему выплакаться. И теперь было не важно, мог ли кто-то его услышать. Больше ничего не было важно…

На вход в конюшню упала тень, и у Рики по спине побежали мурашки. Она подняла глаза… Поднять голову, пошевелить рукой или ногой не было сил.

Свет и проход загородил высокий мужчина, на его опущенном мече виднелись следы свежей крови. Держащая меч рука была обнажена, мускулистые икры и бедра стягивали кожаные поножи. Поверх короткой туники на нем была надета свободная кольчуга… Все это свидетельствовало о том, что перед ними рейдер, налетчик. Рика не сомневалась, что темные пятна на его одежде — тоже не собственная кровь.

Его взгляд медленно прошелся по ней, в хищной усмешке сверкнули белые зубы.

— Что это у нас тут такое? — Его суровое лицо было гладко выбрито, что было редкостью для викингов. Впрочем, как и темные глаза. — Маленькая грязная курочка с цыпленком-переростком.

Кетил взревел, поднялся и, размахивая руками, бросился на мужчину. Он отступил в сторону и поставил Кетилу подножку, отчего тот свалился в грязь за порогом конюшни. Затем он шлепнул Кетила по заду широкой стороной своего длинного меча, наказывая его, как ребенка. Слегка.

Рика поспешила вскочить на ноги и накрыть брата своим телом. Всеми приемами искусства скальда, которым обучил ее Магнус, она постаралась «приказать» мужчине подчиниться ей.

— Нет, нет! Ты не причинишь вреда этому мальчишке. Хотя Кетил был на девять лет ее старше, он всегда казался моложе ее и нуждался в защите.

— Кажется, я не прав. — Мужчина вонзил свой меч в землю и оперся на рукоять. — Ты вовсе не грязная курочка. Ты скорее волчица. Не так ли?

— Нет, я скальд. — Рика выпрямилась во весь рост. Она считала себя слишком высокой для женщины и уже несколько лет могла смотреть Магнусу прямо в глаза. Однако чтобы встретиться взором с насмешливым взглядом мужчины, ей пришлось задрать голову.

— А ты убийца! — воскликнула она с храбростью, изумившей ее саму. — Ты убил одного из лучших скальдов. Позади тебя лежит Магнус Сереброголосый, самый отважный, самый лучший… — Голос ее дрогнул от горя.

Какое-то чувство, возможно, сожаление, мелькнуло на худых скулах мужчины, когда он через ее плечо посмотрел на труп Магнуса.

— Это и есть Магнус Сереброголосый? — Его рот сжался в тонкую линию. — Я слышал о нем.

— И благодаря тебе больше никто и никогда не услышит его. — Рика буквально выплюнула эти слова, вытирая слезы. Только необходимость заботиться о Кетиле удержала ее от яростного желания вцепиться в физиономию этого варвара.

— Я его не убивал, — заметил рейдер, всматриваясь в лежащее на земле тело старого скальда. — Но наверняка кто-то из моих людей сделал это.

Он стащил с себя кожаный шлем, и копна черных волос рассыпалась по его плечам, резко оттеняя нордически бледную кожу лба. Из ножен на поясе он вынул нож с роговой рукояткой, вложил его в руку Магнуса и сжал холодеющие пальцы мертвого скальда.

— Возьми, друг, — мягко произнес он. — Осуши за меня рог в Зале мертвых.

Затем он направился к пылавшему по соседству дому, подобрал там головню, вернулся, бросил ее в открытые двери конюшни и подождал несколько мгновений, пока пламя занялось.

Кетил снова разразился рыданиями, и Рика нагнулась, утешая его. Она чувствовала себя замороженной, неповоротливой, словно воздух вокруг нее сгустился и превратился в вязкую жидкость.

— Этого не может быть на самом деле, — настаивал Кетил. — Если бы это было правдой, я увидел бы это во сне, предупредил отца… и мы бы ушли отсюда.