Книги в электронном варианте скачать бесплатно. Новинки

Скачать бесплатно книги в библиотеке booksss.org

расширенный список авторов: А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я
A B C D E F G H I j K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
Главная
Бизнес
Интернет
Юмор
Психология
Разное
Как читать скачанную книгу?

Урожай простуды

Автор(ы):Жюльен Давидье

Аннотация книги


aннотация отсутствует

Скачать книгу 'Урожай простуды' Жюльен Давидье

Скачивание книги недоступно!!!




Читать первые страницы книги

Давидье Жюльен

Урожай простуды

Жюльен Давидье

Урожай простуды

Я знавал ночи простуды и следовавшей за этим заботы. Тогда прикрытый черным перуанским платком ночник превращался в перо Бредслея вырисовывая штрихами недоговоренности из окружавшей меня ласковой темноты: щеку и локон любимой, агатовый перстенек на безымянном пальце, краешек иероглифа на ее кимоно, уголок подушки касавшейся ее локтя, отблеск золота на корешке книги которую она мне читала, то были сказки немецких писателей, он вырисовывал слова выходившие из невидимых с моей постели любимых губ: Это не значит, что дракон был враждебно настроен по отношению к девушке, равно как нельзя сказать со всей определенностью, что смерть есть противник жизни. Быть может этот огнедыщащий зверь мечтал только о том, что бы подобно верному псу, просто находиться подле прекрасной принцессы, и только лишь собственое уродство удерживало его от того что бы с собачьей преданностью облобызать ее прелестные ручки... Иногда ночник Бердслея становился еще более дерзким вырывая из темноты все ее лицо! и шею, только лишь затем что бы поправить компресс на моем полном жара лбе. После полуночи картина менялась ночник выхватывал: половину моего туловища закутанного в плед и лишь для посвященных голову женщины покоящейся на моем плече. И только лишь тогда в час который трудно ощутить из за сна или дел, подобно тому как мы приносим в жертву повседневности возможность увидеть солнечное затмение или появление кометы-я замечал что вещи окружавшие меня переставали иметь назначение данное им прежде мной до наступления этих часов их характер приобретал назначение атрибутов счастья которые по прошествии времени становились атрибутами ностальгии и боли. В те минуты во мне жила уверенность что встань я сейчас с постели оденься и выйди на улицу. мне пришлось бы стать свидетелем сказачной метаморфозы когда париж становиться обьемной винеткой счастья и одинокая машина тоже и случайный прохожий обретали бы радостную для меня сущность. Я оставался лежать в темноте обьятый температурой и покоем. В кои то веки нам выпадает жребий облаченных в покой дней проходя сквозь их строй мы не замечаем принадлежащей им прелести продолжая жить в неведении своей обездоленности. ведь покой не выбрасывает геральдических полотнищ сообщая о своем приближении и потом нам свойственно заблуждение искать в имени покой отсутствие чувств или их полный сатисфекшн, а между тем этим именем могут именоваться дни или ночи исполненые нежности или тихой жалости и еще быть может капризной беспомощности в которую так соблазнительно впасть возле любимого существа от которого ты зависишь но веришь в те дни что оно пребудет с тобой отныне и во веки. Опрокинутый на постель невидимым гравером с бородою Фаворского я джал подобный немийскому жрецу когда ночник потеряет свой дар и сквозь занавеси просочится тревожная муть рассвета нового дня. Тогда любимая представала предо мной очарованная сном, а не мной и тогда она казалась мне тем пастухом с Картины Брейгеля который не замечает падение Икара в тенеты боли и тоски. В эти минуты мне представлялась редкая возможность заварив себе кофе выйти на балкон и столкнуться с миром без посредника и превозмогая себя попытаться найти пути и тропы примирения с ним с тем что бы он не зависимого от того любим я или нет давал мне возможность прикасаться к нему и испытывать радость. Подобно раковому больному который не хочет умирать в больнице и остается дома наедине со смертью и свободой от виденья умирания других. Такое мужество казалось мне жалким. Мне еще не пришлось понять того, что какими счастливыми не были бы наши обьятья в этой жизни нам приходится умирать самим в обьятиях самого себя и какими будут эти обьятия полными страха или благости зависит от нас самих а не от тех кого мы любили или ненавидели, кто вкладывал нам в руки дары душевной теплоты или вражды и не от женщины лежащей рядом обьятой сном и которую я так любил. Ночник становился бездарностью лампочкой накрытой абажуром и запеленаной в черный шелк. Его бесталанность компенсировалась первым поцедуем который она дарила мне в тот день. - Тебе лучше? спрашивала она сбрасывая на пол халат являя для меня зрелище своей обнаженности которую она не позволяла постигнуть до конца. Потом с лукавым видом перехватывая мой напряженный взгляд она ласково восклицала%-Львенок! и наклонялась к лежащему преподнося нав своих руках священные дары юных грудей. Какой близкой казалась она мне в те минуты когда играя своим алым соском с моими губами она взьерошивала мне волосы нетерпеливо искала мои руки что бы сжать ихз в своих покраснев от напряжения. Отрываясь от ее груди я захлебывался в рыданиях полный печального опыта недолговечности этих невиных ласок. Я искал слов что бы со всей верностью передать ей мою печаль, что бы они обладали той непереходящей силой появляясь в ее сердце всякий раз как незримый кодекс нашей истории прерывая ее начинания причинить мне муку. Лишь только детство обладает способностью не уметь предвосхитить конец истории или события оно живет в нем с замиранием сердца ожидая продолжения не думая! о подвохе. Оно лишенно опыта повторяющихся прекрасных но все же обманов. Не зная ничего оно способно отдаться радости так полно как никогда потом. Слушая как плещется вода в ванной смывая остатки сна с тела моей любимой, я думал о Сване я думал о нем еще с вечера предыдущего дня. Милый аид Шарль разглядывая витражи Шартрского собора вспоминая лицо жены дочери Иофора мог вспомнить маску лица женщины поверженной мужчиной которым был он. Ведь не смотря на его любовь эта маска была такой же когда женщину с картин Боттичели повергал Форшвили или другой ее любовник и зная это Сван знал почти все. Все это огромное количество мужчин уносимое временем в сторону старости и увядания среди верениц воспоминаний уносили образ этой маски и среди этих мужчин был Сван. Подобно тому как мы все бредущие к смерти несем воспоминание о рассвете или буре, вкусе молока или сигареты так и сейчас энное количество мужчин в поверженной в осень Франции несли воспоминание о лице женщины к которой стремились когда то влекомые то ли скукой то ли желанием или страстью, женщины читавшей мне сегодня ночью сказку рильке и попровлявшей компресс на мое! м лбу и имя им было Легион. Меня среди них не было, как оставшийся в живых на поле брани избежавший участи однополчан ничего не может сказать о смерти в бою. так и я ничего не знал о лице женщины поверженной желанием и страстью. Она возвращалась и волосы ее были мокры когда на них таял снег в день нашего знакомства. Я был склонен к истерике как собака Павлова к выделению слюны при виде зажегшейся лампочки так же как она зная что за этим должен последовать вожделенный кусок мяса. Так и я знал что за моей истерикой последует утешение. Ведь тогда любимая замирала на долгие минуты полуобняв меня, прижав губы к моему лбу. Истерика была Сезамом выпускающим наружу запасы ее нежности или жалости.. Как больной истерзанный болью не гнушается морфия зная что может стать наркаманом, так и я теряя способность ко всякой избирательности уже не думал о любви и о том что жалость ее унизительна и безлика потому что имеет туже природу что ее сострадание к больным в Шарантоне ощущавшим как ядро их личности разрушается шизофренией.. Я Давидье из Нанси тридцатилетний мужчина призывал все заросли терна. Я мечтал почувствовать вкус своей крови как католик мечтает о лучшем мире после жизни. Я обыскивал пристани в поисках лодки что бы плыть на ней по юдоли слез. Моя любовь не была блажью, как не может быть праздным желание веруещего преклоняющего колени в темноте нефа услышать бога. Только в юности можно было выбирать меджу тем что бы быть серьезным или жалким. Жалким от желания спастись не от мучительного, что несет с собою всякое чувство а в сторону вечной жизни прильнув к... Она так долго сидела прильнув к моему лбу, что за это время я успевал вспомнить свое первое посещение морга в Монпелье. На столе лежал манекен бывший до этого пожилой женщиной , желтый как подкрашенный папье маше опрокинутая лопатками на огромный деревянный брус с вывернутыми ребрами и лежащими рядом под струями воды сердцем печенью маткой. Желтые груди свисали как ворот растегнутого комбинезона. Я оглядывался потрясенный свиданием с будущим , ищя защиты у живых делившими со мной дерево кафедры. Онибыли бледны они казались мне ангелами в своих белых накрахмаленных халатах Ангельская бледность обьяснялась тусклым светом хмурого дня и запахом формалина. Они были бледны и неподвижны они улыбались. Эти молохи скуки своей неподвижностью оскверняя всякое радостное единоборство со смертью. Сквозь эту белизну я заметил признаки движения. ТО была девушка призывавшая меня к себе ведь у меня был платок пропитанный духами. Устремившись к ней спасенный я протянул ей его. Протестующе замахав руками она призывала меня дышать вместе с ней. Оба бледные и испуганные мы прижимали к лицам кусок ткани пахнущий шанелью, наши щеки соприкасались не вызывая неприятия. ее волосы застилали мои глаза и манекен казался не таким уж страшным видимый сквозь живую изгородь девичьих волос. Еще я успевал наполниться решимостью прочитать ей отрывки из своих записок. Мне казалось что моя искренность и сила слов заставят ее полюбить меня всем сердцем и почувствовать меня неотьемлемой частью себя. Она отрывалась от меня и я доставал папку из бюро у кровати и начинал читать. Поджав ноги так что колени касались подбородка она внимательно слушала: В каждом году случался день когда я пробуждался от возгласов матери или отца. Пробуждался для того что бы быть застигнутым в расплох своими близкими становившимися для меня тогда бесконечно чужими людьми. По собственной же вине выглянув в окно и воскликнув: Смотрите выпал снег!. Тогда подобно сезонам разлива Нила , сезонов разделявших родственые семьи живущие по разным берегам это восклицание вызывало во мне разлив моей грусти отделявший меня от моих близких на весь день который продолжался до глубокой ночи когда я наконец уставший от своей томительной грусти возвращался к родным попросив мать приготовить мне столь поздний ужин. В те дни я становился таинственым для самого себя. Я с Замершим сердцем начинал ожидать первые приметы зрелости заключавшиеся в том как однажды мне придется проснуться одному раздвинуть портьеры и воскликнуть для самого себя: Выпал снег! и быть застигнутым в расплох и тут же быть разлученым с собой разливом грусти. Смотря на другой берег угадывать в темном мерцании пятен самого себя в разлуке. Тогда же я конечно же еще не догадывался о том что приговорен мне грезился день когда я буду разбужен восклицанием любимой: Смотри мой милый снег! Мне казалось что именно тогда я не буду застигнут в расплох. Ведь все предыдущие отношения с любимой будут являть предысторию этого дня который явится как искупление всех безотрадных пробуждений детства в день когда выпадал первый снег. И ведь потом грусть не будет подобна разделяющему потоку а примет вид шатра, что бы принять нас в нем умиленных своею новою обителью. Ведь тогда я не задавался вопросом почему разбуженный матерью я был разлучен с нею потоком. я нен спрашивал себя почему восклицание моей матери не творило шатра, хотя в моих мечтах должно было сотворить от возгласа любимой. Это случалось лишь потому что снег был причиной моей грусти заключавшей в себе нетерпение и предвосхищение отрочества и новых ласк которыми(я так считал тогда)непременно будет одаривать меня жизнь потому что щедра и не считает меня бастардом и эта ее щедрость будет распостраняться и на то что бы сотворить снег который заставит ласково разбудить меня мою любимую. Ч

Книгу Жюльен Давидье Урожай простуды скачать бесплатно,

Другие произведения авторов/автора



Top-10
авторов книг
А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я