Болтогаев Олег
Осенний полёт
Олег Болтогаев
Осенний полёт
Ближе к осени наши гуси стали летать. Я очень удивился и обрадовался. Мне сразу захотелось сказать об этом маме.
Но Вовка отговорил меня.
- Твоя мать обрежет гусям крылья, - сказал он. - Зачем? - наивно спросил я. - Чтобы они не могли летать. - А что плохого в том, что наши гуси будут летать? - Они могут улететь, - авторитетно заявил Вовка. - Куда они полетят? Разве им у нас плохо? - удивился я. - Осенью на юг летят дикие гуси. Ваши гуси тоже захотят лететь, но не смогут, если им обрезать крылья.
Я посмотрел на наших гусей. Вспомнилось, как мы покупали их. Это было ранней весной. Тогда гусята были все одинаковые. Пушистые, тёмно-желтые. Домой мы везли их в автобусе. Шесть новосёлов ехали в большой коробке, которую держала на коленях моя мама, а ещё два гусёнка сидели в небольшой кастрюле у меня на руках. Один из этой парочки мне сразу понравился. Он был чуть темнее остальных.
Я вспомнил, что мы купили свежий хлеб и, отломив от буханки небольшой кусочек, немного помял его и поднёс к клюву гусёнка. Он слегка вытянул шею и деликатно слопал моё угощение.
Так мы и подружились.
Гусята росли быстро. Мама даже ставила мне их в пример.
- Видишь, как они быстро растут? - спрашивала она. - Вижу, - отвечал я, глядя на гусят. - А почему? - задавала мама наводящий вопрос. - Потому что они хорошо кушают, - вздыхал я, поскольку знал правильный ответ. - Вот и ты должен хорошо кушать!
Но мне не хотелось хорошо кушать. Мне хотелось бегать с приятелями. А ещё мне нравилось пасти гусят.
Я брал книжку с картинками и шёл следом за гусятами. Точнее, они шли за мной. Куда я - туда и они. Пернатые передвигались не спеша, с достоинством. Им была хорошо известна цель нашего путешествия: большой луг у речки. Там росла трава-мурава, которую гусята просто обожали.
Я садился на пенёк и читал книжку. А гусята всё насыщались и насыщались.
Потом они подходили ко мне и располагались рядом. А серый гусёнок забирался ко мне на колени. Пернатых клонило в сон, и они прятали головы под крылья.
Так мы и жили всё лето. Вскоре мои подопечные сменили жёлтый пух на белые перья. Мой любимец тоже обновил одёжку, однако остался серым. Поэтому я стал называть его - Серый.
Однажды, когда мои гуси мирно щипали травку, Вовка напугал их. Радостно крича, он побежал по лугу. Гуси бросились в сторону, замахали крыльями и... полетели.
По-моему, они сами испугались своей дерзости. Пролетев метров десять, наши гуси приземлились и долго и возбуждённо гоготали, очевидно, обсуждая случившееся.
С тех пор они стали летать. Сначала понемногу, а потом всё чаще и чаще.
Я сразу заметил, что мой Серый летает лучше всех. Очевидно, другие были жирнее и тяжелее, они почти сразу приземлялись, а Серый делал ещё один круг над лугом.
- В нём много дикой крови, - сказал Вовка. - Что это значит? - спросил я. - Ну, он не такой домашний, как остальные.
Я задумался. Это плохо, что Серый такой? Нет! Просто он ближе к природе. Я решил, что это хорошо.
Сказать по правде, я завидовал Серому. Потому что мне тоже хотелось летать.
Казалось бы - чего проще: разбежался, раскинул руки-крылья, поймал встречный поток ветра, слегка подпрыгнул и полетел.
Так я и стал делать.
Едва завидев, что мои гуси, махая крыльями, побежали, я мчался за ними следом. Птицы пугались меня и быстро взлетали, а мне именно это и было нужно.
Я бежал за ними следом, отчаянно махал руками и мне казалось - ещё одно усилие, и я полечу.
Вся стая делала крутой вираж и садилась на луг, в воздухе оставался лишь мой пернатый друг. Летел он невысоко, а я всё бежал и бежал следом. Лужок заканчивался, начинался школьный двор. Серый летел над деревьями, над зданиями...
Я больше не мог бежать и обессиленно падал на траву. Сердце выскакивало из груди, дышать было нечем, перед глазами вспыхивали искры. Вот это я налетался всласть!
Но проходило немного времени, и над моей головой раздавался громкий шелест, и рядом со мной приземлялся мой серый друг.
Гусь подходил ко мне вплотную. "Го-го-го", - строго говорил он. Мне казалось, что он удивлён: почему это я не смог с ним лететь?
Я брал Серого за шею и притягивал к себе.
- Ты знаешь, - огорчённо шептал я. - Мне никогда не взлететь...
А потом мы шли обратно, на лужок. Остальные гуси мирно щипали травку. Они не знали, что мы с Серым пережили.
Но однажды случилось то, о чём предупреждал Вовка. Высоко в небе раздался громкий гогот, и мой Серый стал взволнованно смотреть вверх. Затем он разбежался, взлетел и, сделав огромный круг, стал набирать высоту.
Я думал, что он, как всегда, вернётся.
Однако стая диких гусей заметила Серого и снизилась. Некоторое время они летали над посёлком, словно приглашая моего друга в свою компанию. Потом я увидел, что Серый пристроился в хвост стаи, и они полетели. Стая становилась всё меньше и меньше и, наконец, совсем исчезла.
Помнится, что у меня не было страха перед разговором с мамой. Я знал, что так и скажу ей, что Серый улетел с дикими гусями.
Меня печалила только одна мысль.
Почему он улетел без меня?
