Бен БОВА

КОЛОНИЯ

Мы переживаем не кризис, волнующий слабые души, а величайший перелом научной мысли человечества, совершающийся лишь раз в тысячелетие, переживаем научные достижения, равных которым не видели долгие поколения наших предков.

Стоя на этом переломе, охватывая взором раскрывающееся будущее, мы должны быть счастливы, что нам суждено это пережить, в создании такого будущего участвовать.

Я не желаю показаться чересчур драматизирующим положение, но из доступной мне как Генеральному Секретарю информации я могу только заключить, что у членов Объединенных Наций осталось наверно лет десять на то, чтобы уладить свои древние ссоры и перейти к глобальному партнерству для пресечения гонки вооружения, для разминирования демографического взрыва, и для придания требуемой инерции усилиям развития. Если такое глобальное партнерство не будет выковано в течении следующего десятилетия, то я очень сильно опасаюсь что упомянутые мной проблемы достигнут таких потрясающих масштабов, что мы будем совершенно неспособны контролировать их.

КНИГА ПЕРВАЯ

МАЙ 2008 г. НАСЕЛЕНИЕ МИРА: 7,25 МИЛЛИАРДОВ

1

Идея, план и даже термин «Остров номер 1» проистекают из исследований, проделанных еще в семидесятые годы профессором старого Принстонского Университета Джерардом О'Нейлом. Первоначально он рисовал себе «Остров номер 1» как космическую колонию на лунной орбите, построенную в пустом пространстве из материалов, поднятых с поверхности Луны. Его колония предназначалась для десяти тысяч постоянных жителей. По стандартам 1970-х она была огромной, и люди разевали рты узнав об этой идее. Но в действительности его «Остров номер 1» был не более массивным, чем пересекающие океаны супертанкеры, что бывало возили нефть через весь свет, когда еще было что возить.

Такова была мечта О'Нейла, и многие люди глумились над ней — но не корпорации. И сразу же с начала века, когда они решили наконец построить колонию в космосе, корпорации заставили мысль О'Нейла показаться мелкой.

— Помедленней, — окликнула она. — Я всего лишь городская девушка.

Дэвид Адамс остановился и снова обернулся к ней. Они поднимались по травянистому склону, не отличавшемуся большой крутизной. Каждые несколько футов стояли молодые тонкоствольные клены, так что можно было хвататься за них и подтягиваться.

Но Эвелин запыхалась и начала сердиться. Он выпендривается, подумала она. Мускулистый молодой самец в своем саду Эдема.

Дэвид, смеясь, протянул ей руку.

— Вы же сказали, что хотите увидеть всю колонию.

— Да, — пропыхтела Эвелин, — но я не хочу заработать сердечный приступ, делая это.

Крепко схватив ее за запястье, он помог ей подтянуться по выходящей тропе.

— Дальше будет легче. Уменьшается гравитация. А зрелище стоит усилий.

Она кивнула, но сказала про себя.

Он знает, что он красив. Хорошее мускулистое тело; крепкая спина. Несомненно, именно потому-то его и выбрали мне в гиды. Он активизирует все женские гормоны.

Дэвид напоминал ей гавайских пляжных мальчиков, вторгшихся в последнее время на английские курорты: такое же сильное гладкое тело; такое же широкое лицо с большой яркой улыбкой. Оделся он для улицы, чего Эвелин никак не ожидала; грубые шорты, свободная рубашка без рукавов с открытым воротом, показывающим его гладкую мускулистую грудь, походные сапоги из мягкой кожи. Ее собственный деловой костюм с короткой юбкой выглядел совершенно подобающим в кабинете или ресторане или любой другой цивилизованной обстановке, но здесь он был до ужаса неуместен. Она уже сняла жакет и запихала его в наплечную сумку, но все равно перегревалась и потела как зверь.

Эта его улыбка, однако ж, ослепляет. Было в нем так же и еще что-то, что-то… иное. Может, он и есть тот самый? спросила она себя. Может, я уже наткнулась на него? Какое совпадение, что ему поручили быть моим гидом. Но другой голос у нее в голове предупредил. Никаких таких совпадений не существует. Будь осторожна!

Эти голубые глаза и золотистые волосы. Какое сочетание. И слегка оливковый оттенок кожи: средиземноморский ген. Можно ли скроить и цвет кожи? И все же есть что-то… У него эта внешность кинозвезды, поняла Эвелин. Слишком идеальная. Ничего неуместного. Никаких изъянов, никаких шрамов. Даже зубы у него белые и ровные.

— Здесь поосторожней, — предупредил Дэвид. Его рука обхватила ее за талию и помогла ей перепрыгнуть через перерезавший их тропу крошечный журчащий ручеек.

— Спасибо, — пробурчала Эвелин, освобождаясь от его руки. Он знает, что он классный мальчик, сказала она себе, — Не дай этому ангельскому личику подействовать на тебя, старушка.

Они молча поднимались через редеющие посадки дуба и ели, размещенные исключительно аккуратно, на одинаковом расстоянии. Как его проклятые зубы. На это задание следовало послать цветущую девчонку — скаута, а не репортера.

Дэвид наблюдал за ней, когда они поднимались по постоянно восходящей тропе. Почему Кобб выбрал меня для показа ей колонии? — спрашивал он себя. — Неужели он столь низкого мнения о работе, которую я пытаюсь сделать, что хочет, чтоб я отложил ее и поиграл в бойскаута с новоприбывшей?

Он с усилием не дал своему негодованию отразиться на лице, наблюдая, как она старается не отстать от него в своих туфлях с открытыми носками. Поддавшись внезапному импульсу, он включил языком реле связи, встроенное у него в самом дальнем коренном зубе, и прошептал про себя, в глубине горла, где это не мог слышать никто, кроме имплантированного там миниатюрного передатчика:

— Эвелин Холл, новоприбывшая на прошлой неделе. Досье пожалуйста.

Он сделал четыре шага по травянистой тропе прежде чем имплантированный у него за ухом микроскопический приемник прошептал в ответ:

— Эвелин Л. Холл. Возраст: двадцать шесть лет. Родилась в Лондонском Комплексе. Посещала государственную школу в районе Лондона. Диплом по журналистике. Работала как исследователь, а позже репортер в синдикате «Международные новости». Сведений о другой работе нет. Физические данные…

Дэвид, щелкнув языком, отключил голос компьютера. Ему не потребовалось слушать какие у нее параметры. Он и так видел, что она ростом почти с его собственные метр семьдесят восемь сантиметров и обладает полной, зрелой фигурой, и, значит, должна постоянно бороться с излишним весом. Густые волосы медового цвета кудрявились у нее по плечам; сейчас они порядком спутались. Зеленые как море глаза были живыми, умными, пытливыми. Симпатичное лицо. Она выглядела почти как невинное дитя за исключением этих проницательных беспокойных глаз. И все же это было милое лицо, уязвимое, почти хрупкое.

— Желала б я, чтоб меня предупредили, что мы будем заниматься горными восхождениями, — пробурчала Эвелин.

— Бросьте, — рассмеялся Дэвид, — Это не гора. На этой стороне колонии мы не строили никаких гор. Вот если вы действительно хотите заняться альпинизмом…

— Это неважно! — она столкнула с глаз спутанную массу волос.

Костюм ее погиб, она это уже поняла. Весь в зеленых пятнах, насквозь пропитан потом. Ох уж этот ублюдок Кобб. «Мэр» «Острова номер 1». Это он все придумал.

— Посмотрите колонию, — громыхал тощий старикашка так, словно толкал речь перед большой толпой. — Я имею в виду действительно посмотрите ее. Пройдите по ней пешком. Испытайте ее. Я поручу кому-нибудь показать вам, где что…

Если он именно так обращается с каждым новоприбывшим, то просто чудо, что кто-то остается здесь жить. Но Эвелин гадала. Или он дает мне особое обращение, потому что подозревает зачем я здесь? Впервые в своей жизни она осознала что репортаж-расследование может быть не только опасным, но и чертовски утомительным.

Она тащилась позади этого мускулистого молодого лесовика через лес и ручьи, через холмы и прогалины, одежда превратилась в черт знает что, обувь полностью развалилась, на ногах образовались волдыри, наплечная сумка колотила ее по бедру и с каждым новым болезненным шагом ее нрав раскрывался все больше и больше.

— Еще намного дальше, — сказал Дэвид. Ее раздражала его веселость. — Чувствуете, что стали немного легче? Гравитация здесь падает весьма быстро.

— Нет, — отрезала она, не доверяя себе сказать больше. Если б она выложила ему, что она действительно думает обо всей этой лесной премудрости, ее бы отправили обратно на Землю следующим же челноком.

Дэвид шел теперь рядом с ней. Тропа казалось, порядком выровнялась. Наконец идти стало легче. Эвелин увидела, что по обеим сторонам тропы росли кусты высотой в человеческий рост, великолепные и с огромными, с тыкву, цветами фантастических переливающихся оттенков красного, оранжевого и желтого.

— Что это? — спросила она, дыхание ее почти вернулось к норме.

Приятное лицо Дэвида на мгновение наморщилось.

— Гм-м… — Он щелкнул языком, уставясь на цветы.

Ничего себе сошник, подумала Эвелин. Берет меня на королевскую экскурсию и даже не знает…

— Это мутированная разновидность обычной гортензии, — ответил Дэвид странно склонив голову на бок, словно слушая что-то, когда говорил. — Макрофила мэрфиенсис. У одного из самых первых генетиков колонии было хобби садоводство, и он попытался вывести новый вид декоративных цветов, которые бы не только давали эффектные новые краски, но и были бы также самоопыляющимися. Он добился чересчур больших успехов, и более трех лет его модифицированные кусты гортензий угрожали захватить много обрабатываемой земли колонии. С помощью специальной бригады биохимиков и молекулярных биологов мутированный кустарник загнали в пределы высотных земель в противоположных концах главного цилиндра колонии.