Невольные герои.

Исписана истории страница,

Закончен летописной жизни путь,

И некогда с товарищем проститься,

Кого-то позабыть или вернуть.

Разбита честь на тысячи осколков,

Забыта гордость, искренность и долг,

Добро и зло борьбу начали снова -

Таков их вечный, неизменный рок.

Чернильный след - как крови очертанье,

Клейменый знак бумаги пустоты.

Так под рукой невидимого старца,

Зашелестели времени листы.

ПРОЛОГ

   -Лира, ау-у-у! Ты где-е-е? Отзовись!

   Ага, уже бегу и падаю, вот только последнее высоковато будет. Поплотнее укутавшись в плащ, я затаилась и прислушалась - крики доносились все ближе к моему временному убежищу. Сие оригинальное строение находилось на дубе и представляло собой ажурное переплетение веток. Года два назад, когда одному жадному мишке не понравилось наглое проникновение на его частную собственность - сокрытый в густой чаще малинник, мне удалось спрятаться на дереве от разъяренного зверя. А возможно его вспугнули крики приближающегося лесничего...

   От воспоминаний меня отвлек могучий ор кого-то из преследователей, потрясший лес до последнего листочка. Непроизвольно когти впились в кору, врожденная ловкость помогла удержать равновесие, и я тихо выдохнула. Даже если отыщут - живой сдаваться не собираюсь, спиленным деревом проблема не обойдется. Перед глазами всплыла картинка: мужская половина деревни в поте лица пытается повалить огромный столетний дуб, а женская водит вокруг хороводы, подбадривая. Весело потрескивают разожженные костерки, бродят, облизываясь (мне отсюда хорошо видно будет), голодные волки, а местные ребятишки, ничего не боясь, собирают ягоды и грибы, на пропитание работникам пилы и топора.

   Внизу стало подозрительно тихо, настолько, что нервы не выдержали, и я осторожно отодвинула ветку, успевшую окраситься природным золотом...

   -Я нашел ее! - пронзительно завопил Ефим, невысокий щупленький старик с мерзким характером. От беготни по лесным тропкам его вечная шапка-ушанка съехала на бок, а дыхание стало быстрым и прерывистым. Я недовольно поморщилась и покачала головой. Дома сидеть в такие годы надо, кости старые греть, да внукам байки рассказывать. Нет, все туда же... Эх, зря такой скандал вздул!

   Узелок платочка развязался, позволив трем румяным яблокам, прихваченным мной на обед, завтрак и ужин, посыпаться старосте на голову, и я с откровенным злорадством отметила, что все достигли цели. Жаль только одного - было слишком поздно...

   Шесть мужиков, сыновей Ефима, - косая сажень в плечах каждый - с грозным видом обступили облюбованное мной дерево. Вот и закончилась игра в догонялки. Прощай, суетный, но привычный земной мир!

   -Слезай, малышка, - ласково позвал меня младшенький, от одного облика которого при встрече в сумерках бросало в дрожь.

   -Девочка, не мучай себя! - вторили ему другие.

   -Чего ты боишься - со всеми это случается...

   Я лишь крепче вцепилась в дуб и отрицательно мотала головой. Осознав, что уговаривать меня бесполезно, мужики решили перейти к более активным действиям.

   Перво-наперво преследователи, конечно, попробовали повторить мои акробатические трюки и залезть по стволу. Гладкому, без сучка или выступа до полторы саженей в высь. Наивные. Хоть падать с небольшой высоты всяко приятнее, чем с семи аршинов.

   Затем, разозленные ехидным смехом из кроны, они попытались попросту скинуть меня вниз. Поочередно разбегаясь, парни врезались в бедное деревце. С опасным треском разлетались щепки, по лесу раздавалась отборная брань - любому троллю подобные выражения сделали бы славу, все сразу оказались при деле. К сожалению обеих сторон (но в разных вариантах), никто не пострадал.

   И тут очнулся староста. Кряхтя, поднялся, потирая шишку, окинул меня гневным взглядом, кликнул сыновей. Собравшись в кружок, преследователи о чем-то пошушукались, после чего младшенький радостно улыбнулся и побежал в сторону деревни. Остальные непринужденно расселись под деревом, а Ефим, видя таких внимательных слушателей, решил выступить, дабы усовестить страшную злодейку всея Плутова, меня, если говорить проще:

   -Милое дитя, ты не ведаешь, что творишь, - с легким, несвойственным обстоятельствам порицанием начал он. - Вполне естественно, что ты испугана. Но не стоит бояться - никто не причинит тебе вреда. Мы даже мухи не обидим, а если и обидим, то лишь по незнанию, а не по злому умыслу. И все простим. Возрадуйся - ты можешь вернуться в свою деревню, стать достойной, уважаемой дочерью! Спустись же и покайся!!!

   Шесть пар глаз выжидаемо уставились на меня. Нет, голубчики, я не так доверчива, как кажусь на первый взгляд. И дуб не покину, ни за какие коврижки. Показав старосте незамысловатую фигуру из трех пальцев (у него от возмущения перехватило дыхание, а мужики недовольно заворчали), я глянула в сторону деревни и мысленно застонала. У этой старой клячи возникла действительно неплохая идея - в руках у возвращающегося парня была лестница.

   Что ж - не все кошке масленица, не повезло. Деревенские внизу уже развили бурную деятельность, суетливо, путая друг друга. Еще минута - меня снимут, потом будет короткая драка и сказка кончится, не успев даже начаться как следует. С отчаянной грустью я обвела взглядом лес, маленькую избушку на окраине деревни - старый дом, небольшое глубокое и оттого казавшееся черным озеро, где раньше любила купаться и ловить рыбу, темноволосого всадника, спешащего куда-то по своим делам...

   СТОП! По самым скромным прикидкам, от него до дуба не больше пятидесяти саженей. Надеюсь только, это не местный разбойник. Впрочем, вряд ли будет хуже. Я глубоко вздохнула и...

   -Спасите! Помогите!! Убивают!!! - от такого крика у детины, держащего лестницу, дрогнули руки, и она упала прямо на ногу зазевавшегося старосты. Всадник тоже оказался не глухой - хотя у меня возникло подозрение, что вопль был слышен во всех близлежащих селениях, - резко натянув поводья, он начал высматривать обладательницу столь дивного голоса. Подавив недостойное невинной жертвы желание выругаться, я высунулась из укрытия и помахала платочком. К счастью, парень меня увидел, раздумывать особо не стал, поскакал во весь опор к дубу. Противников поделили поровну: троих раскидал конь, а вид грозного воина разогнал остальных. Правда, Ефим попытался убедить невольного спасителя, что он не так все понял, но блеск двуручного меча оказался более веским аргументом, и староста поспешно ретировался.

   -Прыгай! Поймаю, - со скрытым сомнением в голосе обратился ко мне всадник.

   Я опасливо посмотрела вниз, представила, как красочно будет выглядеть мое распластанное тело на земле, если конь шагнет в сторону, но требование выполнила. Здесь бы Нарькину сноровку...

   Обошлось. Нет, эта скотина, естественно, сделала шаг вперед, но парень успел изловить меня за шиворот, чудом не вывалившись из седла. Посадил впереди себя и негромким, властным голосом произнес, обращаясь к коню: "В Рощу Друидов". Странный человек.... Да человек ли? Сколько других проехало бы мимо, сколько помогло бы деревенским? Наверняка, большинство. Но философствовать над вопросами: "А не сделала ли я ошибку?" и "Зачем я ее спас?" было некогда.

   "И зачем я ее спас? Жизнь сотен, да каких там сотен - тысяч людей висит на волоске, а я отвлекаюсь на подобные мелочи". Мужчина тяжело вздохнул и подбросил ветку в костер. Пламя всколыхнулось, треснуло, но тут же стало тише, испугавшись пристального взгляда карих глаз. Девушка шевельнулась во сне, и он затаил дыхание, боясь разбудить. Впрочем, зря опасался: после дня бешеной скачки ее не поднял бы и знаменитый набат 1212 года...

   ...Жители Конги проснулись одновременно. От колокольного звона закладывало уши, а подвывания собак, аккомпанирующих ему, вызывали невольную дрожь. Население собралось у храма в рекордные сроки, тоскливо переминаясь с ноги на ногу и клацая зубами от страха и холода. Священник истово крестился, доблестные стражники, призванные защищать город, не проявляли должного энтузиазма, а сельского вида мужик с вытаращенными глазами и ставшими дыбом волосами, мгновенно протрезвевший, разъяснял народу причину экстренной побудки:

   - Иду я, значить, к себе домой от свояка, звездами любуюсь, природушкой дышу, как вдруг вижу - тень якая-то от храма отделилась. Я то ить подумал, это наш батюшка во двор вышел, - тут рассказчик заметил пробивавшуюся в первые ряды слушателей дородную даму, сглотнул и чуть дрогнувшим голосом продолжил. - Ну, я себе и говорю: "Иди к священнику, Митрий, да повинись, шо жену не предупредивши, так долго в гостях был!" А как подошел - так ахнул - дьявол передо мной стоит. Глаза огнем горят, из-под верхней губы клыки торчат, сам весь в черном... Видимо, в обитель святую пробраться хочет, да Господь наш его не пускает. А потом как увидел меня бес этот поганый, да особливо крест нательный, который я в руке сжал, как зашипит, забормочет что-то. В столб пламени обернулся, пролетел мимо меня и исчез за лесом. Только след на стене оставил.

   На этом моменте мужик прервался, дабы показать усомнившимся и любопытным место "сражения". Он был доволен и знал, что теперь скандал дома его уже не ждет. Ради

   этого стоило потерпеть - неизвестно, кто страшнее - дьявол или жена.

   Весь последующий месяц мужчины охраняли храм по очереди, а чтобы ни было так жутко и холодно (осень как-никак), согревали себя изнутри известной всем народам жидкостью, в обиходе именуемой самогоном. Домой, ясно дело, возвращались навеселе, а женам да матерям подобный разгул очень не понравился. Посему, вскоре история с темной силой была замята, но легенда сохранилась и жила уже сто лет, обновляясь новыми подробностями ...