Константин Арбенин

Звери ищут лето

Музыкальная сказка

ПЕСНЯ ЗВЕРЕЙ В ХЛЕВУ

БАРАН.

Нынче выдалась суровая зима, Завалил хозяйский хутор снежный наст, И до срока опустели закрома — Знать, хозяин съест кого-нибудь из нас.

СВИНКА.

Это раньше мы с ним жили, как семья, А теперь мороз сюсюкать не велит. Нас всего-то — гусь с бараном да свинья, Значит, выбор, прямо скажем, невелик.

ВСЕ ВМЕСТЕ.

Мы в своём хлеву, как будто на «Титанике», Только вместо океана — чернозём. Но без паники, без паники, без паники! Мы спасёмся, если ноги унесём.

БАРАН.

Нынче правила диктуют холода, — Где ж вы видели голодный Новый Год? Нас не баловал хозяин никогда, А теперь и вовсе пустит нас в расход.

ВСЕ ВМЕСТЕ.

Мы дрожим, как помпеяне на Везувии, Ждём, когда родимый выпустит парок. Промедленье — это полное безумие, Мы спасёмся, если сделаем рывок.

ГУСЬ.

Там в избе уже порядок наведён И хозяева с утра навеселе. Чую, братцы, если выход не найдём, Значит, место нам — на праздничном столе.

ВСЕ ВМЕСТЕ.

Сгинем трое, как в Бермудском треугольнике, Распадёмся на копыта и рога. Нищей сытости невольные невольники, Мы спасёмся, если пустимся в бега.

БАРАНЬЯ ДЖИГА

Приветствую идущих на таран! Кто долго ждет, тот гибнет в одночасье. В любой команде должен быть баран, И лучше, если в должности начальства. В раздумьях я недолог И прям, а в остальном — Вам разъяснит астролог И скажет астроном: Я не баран, я овен (гоп-ца-ца)! Моя мамаша ж — не баранка, а овца. Мечтатели, считатели ворон В серьёзном деле не имеют веса. А вот баран — нужнее, чем барон, И в сотни раз ценней, чем баронесса. Должно быть, в пункте оном Был совершен подлог, И не в курсах астроном, Не в курсе астролог: Им неизвестно, кто был мой отец. Да мой отец вообще был холодец! А тем, кто держит под рукой стоп-кран, Я повторю без всякой пропаганды: В любой команде должен быть баран — Баран прожить не может без команды. Я головастый воин И крепкий джентльмен: Таким должен быть овен И должен быть овен. А папы-мамы — кто их разберёт, Когда рогат буквально весь бараний род. Да здравствует стремленье и напор! Да сгинут в прах углы и повороты! Коль встречу на своём пути забор, Сам продолблю в нём новые вороты! Отсюда плавно вытекает резюме: Не плюй на звезды, коли в них ни бе ни ме.

В ПОИСКАХ ЛЕТА (1)

Мы по лесу бредём не просто так, Пытаемся найти — забота та ещё! — Чего-нибудь поесть и хоть какой-нибудь барак, А в идеале — ужин и пристанище. Бродяжить вхолостую Нам всем невмоготу. А ищем мы простую Звериную мечту. Но не причуда это И не баловство. Мы, звери, ищем лето, Мы, звери, ищем лето, Мы, звери, ищем лето, И мы найдем его.

ГУСЬ.

Когда б меня про лето вы спросили, Ответил бы, друзья, как на духу, Что лето — это белая огромная гусыня, — Ах, как уютно жить в её пуху!

БАРАН.

О нет, мой друг, у лета нет лица. С Бараньей точки зренья — не должно! А если все же есть, то лето — крупная овца, И золотом горит её руно!

ВСЕ ВМЕСТЕ.

Бараний угол зренья, Гусиное чутьё — О лете представленье У каждого своё. Но не причина это, Чтобы унывать. Какое наше лето! Какое наше лето! Какое наше лето? Идём его искать.

ВОЛЧИЙ ШАНСОН

Если б жили звери по совести, Не слыхать бы вам эту боль мою. Но каждый рыщет тропою собственной — Кто шоссейною, кто окольною. Вот и я бы своей дорогою Шел по будням, не зная праздника. Но влюбиться в козу двурогую С полпути меня угораздило. Ох уж эти мне козии рожки! Ох уж эти мне модные стрижки! Я влюбился не понарошку, Полюбил её не понаслышке! И теперь на большой дорожке Я обделываю делишки Да наяриваю на гармошке — Успокаиваю нервишки. Говорили мне волки старые, Что не дело водиться с козами, Только я на своем настаивал, Не робел перед их угрозами. А потом убедился сам уже, Что не брешут бродяги севера: За козлом была она замужем, И козлят у них целых семеро. А я дарил ей гусиные лапки, Целовал в холеные губки, Подносил ей бараньи шапки, Добывал ей заячьи шубки. А она мне за это — рожки, А она со мной — в кошки-мышки. Вот такие пути-дорожки — Догонялки без передышки. Ночью темной — темнее копоти — Я явился к ним в свете истинном. Замочил их обоих в омуте, Замочил, а поутру выстирал. Лишь не тронул их малых детушек — Я ж не гад какой, я ж животное! Из любви сгорел, не из денежек. Вот такая, брат, подноготная. Довели меня козии рожки, Подвели кудрявые ляжки. Я влюбился не понарошку, Долюбился до каталажки. Не спасла её «неотложка», Не помог ему докторишка. Эх, судьба моя — хромоножка, Доля — горькая кочерыжка! И десятка я был не робкого, И не бабник, не пьянь, не выжига. Только, видно, моя дорога-то Вся крестами по канту вышита.

МАРШ ЛЕСНЫХ ХИЩНИКОВ

Приносим извинения и жертвы, Снимаем подозрения и шляпы. По лесу бродит троица блаженных, От голода посасывает лапы. Мы им помочь не можем — Семь бед, один ответ. Без всяких там, тарам-парам, таможен Сюда идёт обед. Выносим сундуки и приговоры, Выводим обобщения и пятна. И жертвам нашим дать немного форы Нам будет перед ужином приятно. Сперва заходим с тыла — И гоним меж дерев. Чтоб пища, елы-палы, не остыла, Ей нужен разогрев. Выкраиваем время и манжеты. Налаживаем быт и переправы. Мы сами, по большому счету, жертвы — Мы, едоки, с едой почти на равных. В лесу — как на дуэли: Всяк смотрит в свой прицел. Кто смел — того, шарах-тарах, и съели; Кто хитрый — тот и цел. Имеем преимущества и зубы. Заламываем цены и суставы. Мы трое рыщем по лесу, как зубры. Сметаем буреломы и заставы. В поту озябшей шкуры Добудем свой кусок. Отставить, тыры-пыры, перекуры, Продолжим марш-бросок!

БАЛЛАДА ВЕЧНОГО БЫКА

Когда темно и холодно совсем, В желудке пусто, в голове неясно, Я вспоминаю зимний Вифлеем И первые рождественские ясли. И время будто движется быстрей, И память дышит паром из ноздрей — Двух пар ноздрей двоих парнокопытных, Чей тайный быт ещё сокрыт от любопытных. Когда пурга и вьюга правят бал, И танец их — отнюдь не рио-рита, Легко представить, как же тосковал Другой мой предок в коридорах Лабиринта. Он был наполовину человек, Но этот факт отнюдь не удлиняет век. А судьи что, раз дело шито-крыто, — В том шапито, что в самом эпицентре Крита. Когда скрипят подводы на душе И ком по горлу ходит бороною, Мне будто бы не разобрать уже, Что было не со мной, а что — со мною. И в цепь соединяются века; Хоть вся их тяжесть для быка не велика,