Даниленко Евгений
В заколдованном круге (Рассказы)
Евгений Даниленко
В заколдованном круге
Рассказы
От автора
Рассказы написаны во время дежурств. Я работал охранником и между обходами набрасывал на листках первое, что придет в голову. С одной стороны, это помогало скоротать время. С другой - являлось прекрасным сеансом психотерапии. Нынче я работаю для кино. Но проза, кажется, - основное.
За груздями
Я надел тапочки и вышел на лестничную площадку покурить. Вероятно, услышав, как щелкнул замок двери, из своей квартиры выскочил мой сосед и тотчас стал похваляться, какая красивая могила у его жены...
От соседа пахло вином, а в глазах стояли слезы. Он только что приехал с кладбища и еще не успел переобуться - желтая, по всей видимости, могильная глина виднелась на его башмаках.
Я курил, стряхивая пепел в консервную банку, привязанную к перилам лестничного марша.
- Оградка - из нержавейки, - вдохновенно врал сосед, - надгробие гранит... Вернее - мрамор! Фотография моей Галочки на нем - в полный рост! Как живая Галочка на могиле стоит... Какая фигура! Какие глаза! Ты ведь помнишь мою Галочку? Помнишь?..
Да, я помнил жену соседа, которую слопал рак полтора года назад. Маленькая, кривобокая, с пронзительными глазами, не выражавшими, впрочем, ничего, кроме любопытства. Работала она, кажется, уборщицей в банке и получала громадную зарплату.
Я стоял и смотрел на соседа, который хлюпал носом и бормотал:
- Галчонок мой... Умерла, умерла! И вот я один... Один на целом свете! Детей у нас нет и... живи, как знаешь...
Жил сосед со своим Галчонком как кошка с собакой - постоянные скандалы, крики, шум до потолка.
Раздавив окурок в консервной банке, я вернулся к себе и, остановившись в прихожей, в который раз уже стал прикидывать, как сделать пошире кухню. "Ванную перенести в кладовку, а тут разрушить стену, вон там сделать вход..."
- Оградка - из нержавейки! - доносилось с лестничной площадки. Фигура!.. Ты помнишь, Валентина, какая у нее была фигура?!
Я надел пальто и вышел на балкон. С него были видны заросшее рыжим камышом болото, нитка одноколейной железной дороги, ряды гаражей, а дальше громадное кладбище. Над ним кружились темные точки - стаи ворон.
На соседний балкон вышел Григорий Михайлович, подполковник в отставке, мой партнер по походам за грибами и ягодами.
- Как дела, Олег Петрович?
- Вчера был на кладбище... Ты не представляешь, какая красивая могила у моей жены! Кирпичные столбики, и между ними - якорная цепь, выкрашенная серебрянкой... Как она на солнце блестит!
- А я у своей на той неделе был. Знатная, великолепная могила у нее! Я, видишь ли, велел построить ее из розового камня-ракушечника... Посадил слева айлантус, а справа три саженца эльдерской сосны. Теперь деревья выросли, шумят...
- Хочу рядом с могилой сделать столик и скамьи.
- Я сделал. И покрыл их резьбой...
- Я тоже покрою резьбой...
- Нужно проложить к могиле дорожку. Я заказал цемент и гравий...
- Великолепную дорожку сделал я. Напилил кедровых бревнышек и уложил их в выкопанную канавку. По бокам посадил кусты жимолости, барбариса, можжевельника...
- Говорят, груздей в этом году тьма-тьмущая.
- Мне звонил племяш из деревни, приглашал...
- Поедем?
- Да, нужно набрать груздочков...
- Моя Маша готовила их со смородиновым листом...
- А моя Зина очень малосольные уважала...
- Так, значит, завтра?
- Завтра, с утра.
- Ладно. Пойду посмотрю свой драндулет, чтоб завтра с пол-оборота завелся.
- Я тебе помогу. Жиклеры, мне кажется, нужно продуть, переставить зажигание... И, знаешь что?
- Что?
- У меня сегодня на ужин котлеты...
- А я как раз картошечку сварил...
- Так, значит, из гаража - ко мне?
- Есть, Олег Петрович, такое дело.
...В осенних утренних сумерках мы выехали на "Москвиче-412" из города. Был сильный туман. Москвич, светя фарами, поскрипывая, ехал вперед. Григорий Михайлович сидел за рулем. Я - рядом.
- Прошла жизнь, - вдруг сказал сосед. - Все кончилось.
И я молча с ним согласился.
Ангелы
Я живу в фонаре Дома со шпилем. Он мне кажется самым высоким зданием в Омске, хотя, разумеется, это не так. Видимо, здесь играют роль впечатления детства. Когда-то моя семья жила неподалеку, на Лагерной, в домике, окруженном бузиной, желтой акацией и сиренью. Городской асфальтовый гремящий и сверкающий центр составлял резкий контраст с тамошними бревенчатостью, щелястостью ставней и заборов, кованостью крылечек, дверных крючков и засовов. Магазин "Радость"... Дом со шпилем... "Ленинградское" кафе... Все эти названия чудесно звучали и пробуждали мою детскую фантазию.
Мой сын меня осуждает и всякий раз, когда я пытаюсь читать ему мораль, заявляет мне:
- Я не хочу быть таким, как ты!
Ну, что ж. У сына большие планы. Он учится на маляра. У него, по всей видимости, великолепное будущее.
- Папан, хватит пудрить мне мозги, дай лучше две тыщщи...
- Зачем тебе?
- Куплю черной краски.
- Для чего?
Сын пожимает плечами:
- Нарисую свастику на элеваторе...
Я вздыхаю:
- Как ты еще глуп.
- Что ж? Дашь две тыщщи?
- Вот тебе деньги.
Сын уходит и возвращается поздно ночью: со сломанным носом, в разорванной рубахе, лицо, грудь, руки в крови.
- Что случилось?
- Охранники сцапали меня... Ну, ничего. Знаешь что?
- Что?
- Я больше не хочу быть маляром. Буду фотографом. Мне понадобятся фотоаппарат, реактивы, ну и все остальное...
- И что же ты будешь фотографировать?
- Не что, а кого. Голых женщин и отсылать их фотографии в журналы.
- В какие?
- Типа "Попочки", "Кремовые сиськи" или "Половое бездорожье"...
- А голых женщин где возьмешь?
- Да только свистни...
Я выдал ему пятьсот долларов на фотоаппарат, реактивы и все остальное.
Сын исчез и пропадал где-то неделю. Затем опять посреди ночи в крышку стального люка в полу, служившего входом в мое убежище, поскреблась мышь...
Я встал с кровати под пыльным малиновым балдахином, сунул ноги в лапти, связанные из телефонного кабеля, отодвинул щеколду и откинул крышку. Сын поднялся в фонарь, подошел к стеклу, за которым мигала рекламная вывеска строительной компании "Авось" и застыл.
Я подошел к нему и встал рядом. Город дрожал рыжими редкими огнями. Но проспект внизу был как-то напрасно и изобильно залит белым ослепительным светом. Мигали желтым, зеленым, красным светофоры на перекрестке. Редкие легковушки медленно, как рыбки в аквариуме, проплывали мимо друг друга.
- Быть фотографом отвратительно, - произнес сын. - Знаешь что? Я тоже хочу, как ты, бриться половинкой бритвенного лезвия и жить в фонаре...
- Ничего не получится, - вздохнул я.
- Почему?
- Тебе нужно найти что-то свое.
- Ладно. Я устроюсь в строительную компанию "Авось".
- Кем?
- Сторожем.
Поужинав яблоками, мы выпили по рюмке кофейного ликера и легли спать. Я - на своей кровати под малиновым балдахином. Сын - в гамаке, натянутом перед фонарем на крыше.
Неоновая реклама строительной фирмы "Авось", вспыхивая через каждые три секунды, освещала аспидно-зеленым огнем белые, перепачканные в пыли крылья моего сына, торчащие из сетки гамака, как кол...
Магическая формула
Начальник отдела кадров раскрыл трудовую книжку и сразу же нахмурился. Пролистав ее до конца, кадровик отложил в сторону документ, запечатлевший все вехи долгого и извилистого трудового пути, сцепил пальцы рук и, глядя в окно, за которым стояла погребенная под январским снегом техника, промямлил:
- Не-е... Нам такие не требуются.
- Человек без работы, - вкрадчиво произнес посетитель, - словно птица без клетки.
Начальник отдела кадров АТП № 7 вздрогнул и уставился на посетителя. Взгляд начальника поочередно выразил изумление, недоверие, растерянность и, наконец, тревогу...
- Ты на что намекаешь? - вспыхнул он.
- Я, извиняюсь, вас как по имени-отчеству?
- Ну, Аркадий Данилыч, - грубо ответил начальник, не понимая, куда клонит посетитель.
- А-га. А я, значит, Григорий Петрович Попцов. Очень приятно познакомиться. Я тут проходил мимо, вижу объявление: "Требуется жестянщик..." Ну, а поскольку я и жестянщик, и слесарь, и плотник, и тракторист, и газоэлектросварщик, и прочее, то решил: "Дай зайду. Авось встречу в кадрах понимающего человека, который не посмотрит ни на что и моментально приобщит к делу!"
- Ты странный тип, - выдавил из себя начальник и зачем-то оглянулся. Чего это тебя носило от Кишинева до Чукотки? Всех мест, где ты работал, пальцев не хватит сосчитать...
- Верно! Правильно! В самую вы точку, Аркадий Данилыч... Я точно такого же мнения! Человек без работы, - добавил Попцов, - как корова под седлом. Молочка из нее еще кое-как выжмешь, а через препятствия скакать ни-ни... Без петуха и куры не несутся! Так и человек без труда... Ну, да что говорить. Вы, Аркадий Данилыч... Извините, я здесь натоптал! Да, вот так, протяните руку помощи, и заранее вам благодарен...
Во все продолжение этой речи кадровик не сводил глаз с Попцова. Когда тот замолчал, начальник, вздохнув, спросил:
- Пьющий?
- А то как же!
- Как насчет прогулов?
- Ни боже мой! Даже пьяный или, предположим, с глубокого похмелья - на работу как штык...
- В цех автомобильного транспорта тебя возьму. Кузнечное дело знаешь? Паять, лудить?
- Самое разлюбезное мое...
- Ступай. Устраивайся. И смотри у меня, Григорий Петрович...
- Да разве ж я не понимаю! Мерси за доверие.
Устроившись в цех автомобильного транспорта, Попцов в первый же день попался на воровстве распределителя зажигания с двигателя ЗИЛ-131, принадлежавшего местному передовику - некоему Мердину, шоферу с двадцатипятилетним стажем.
