Бакли Кристофер
Здесь курят
Кристофер Бакли
Здесь курят
Пролог
До того как Ник Нейлор стал главным общественным представителем Академии табачных исследований, его, случалось, обзывали по-всякому, однако с Сатаной так вот прямо никто покамест не сравнивал. Председательствующий-давний получатель обильных правительственных дотаций, вдохновлявших его на неустанную священную войну с индустрией, которая поставляла пятидесяти пяти миллионам страдающих хроническим кашлем американских курильщиков предметы любезного их сердцам, хоть и неотделимого от чувства вины удовольствия, - тыкал теперь указкой в картинку, спроеци- рованную на пещерную стену бальной залы отеля, в которой проводилась эта конференция. Рогов или там хвоста Нику не пририсовали, пострижен он тоже был по-людски и вообще походил на человека, с которым разминешься в коридоре и не оглянешься, вот только кожа у него была такой красной, как будто он сию минуту искупался в воде, омывшей ядерный реактор, а глаза - сверкающими, бойкими глазками сводника. Подпись, дополненная гарнитурой, явно позаимствованной с пачки сигарет, у себя в конторе рии называли ее "истерика полужирная",- гласила: "Предупреждаем: есть леди, способные сказать что угодно, лишь бы продать Вам сигареты". Аудитория, состоящая из 2500 "профессиональных здравоохмурителей", как назвал их про себя Ник, пролиставший список участников, в котором ему удалось обнаружить и нескольких дипломированных докторов, завидев слайд, удовлетворенно заурчала. Этс их урчание Ник знал, и знал хорошо. В воздухе явственно пахнуло котовником, и Ник представил, как "здравоохмурители" точат когти о ножки своих стульев. "Я уверен, что следующий наш... э-э... оратор..." - председательствующий запнулся, слово было слишком невыразительным для описания человека, который зарабатывает на жизнь, уничтожая по 1200 человек в день. Двенадцать сотен людей ежедневно - два аэробуса, набитых мужчинами, женщинами и детьми. Да-да, он убивает и невинных детей тоже, отнимая) них светлое будущее, радостные мгновения победных голов, надежду на окончание школы, а там и университета, счастливый брак, отцовство, возможность реализовать свои способности в любимой профессии, добиться выдающихся успехов в технике, медици-не, экономике, - и кто знает, сколькие из них могли бы получить Нобелевскую премию? Агнцы, обреченные на заклание Николасом Нейлором и прочими приспешниками табачной индустрии, которую он так велеречиво защищает. Более 400 000 в год! Геноцид, вот что это такое. Человеку чувствительному просто не по силам удержаться от слез при мысли о таком числе - да, именно жертв, жизни которых обращены в груду окурков, дотлевающих в колоссальной пепельнице корпоративной алчности, вот этим высоким, ухоженным, одетым в хороший костюм сорокалетним палачом, который, конечно же, "...не нуждается в представлении". Бессмысленно пытаться умягчить эту свору обычным неискренним юмором, который в Вашингтоне сходит за искреннее самоуничижение. Пожалуй, неискренняя серьезность будет повернее. -Хотите верьте, хотите нет, - начал Ник, теребя свой шелковый галстук, дабы показать, что нервничает, хоть он ничуть не нервничал, - но мне очень приятно участвовать в симпозиуме "Чистые легкие-2000". Двадцатый век, жалуясь и покряхтывая, влачится к концу, и какую конференцию ни возьми, всякая называется "То да се-2000", норовя внушить мысль, что она-де посвящена наиважнейшим вопросам, рассмотрение которых невесть почему было отложено на целую тысячу лет, - а на самом деле, пытаясь привлечь внимание какого-нибудь из комитетов Конгресса по ассигнованиям, или "титьки", как называют их между собой падкие до привилегий корпорации, которые тем, собственно, и кормятся, что сосут средства из государства. "Интересно, - думал Ник, - конференции 1890-х были такими же? Проводился ли, скажем, в ту пору субсидируемый федеральным правительством симпозиум "Кучерской кнут - 1900"?" Аудитория не откликнулась на вступительное излияние Никовых чувств. Но и не ошикала его. Он взглянул на ближайший стол, круглый стол, за которым сидели ненавистники особенно ярые. Самые ярые обычно усаживаются поближе и что-то лихорадочно строчат в блокнотах-купленных, между прочим, на деньги налогоплательщиков США, - блокнотах, которые они обнаружили в якобы замшевых кейсах, также оплаченных несчетными налогоплательщиками и украшенных красиво оттисненной эмблемой конференции "Чистые легкие 2000". Они отвезут эти кейсы домой и подарят детишкам, сэкономив на приобретении новой футболки. "Мой предок сгонял в Вашингтон, и все, что он мне привез,-вот этот занюханный кейсик". Ненавистники, взвинченные предыдущими докладчиками до экстатического восторга ревнителей нового пуританизма, теперь понемногу впадали в мыслительный ступор и свирепо таращились на Ника снизу вверх. - Потому что, - продолжал Ник, которого бесполезность происходящего начинала уже утомлять, - я твердо верую в то, что нам нужна не столько конфронтация, сколько консолидация. Целиком украдено из "Курса бессмысленной, но ритмичной элоквенции" Джесси Джексона - ну и ладно, зато работает безотказно. - И я особенно благодарен организаторам "Чистых легких - 2000"... произносится с тонкой иронией, дабы организаторы поняли, что ему известно, до чего отчаянно - совсем как морские пехотинцы на горе Сирубачи - они сражались, стараясь не до пустить его сюда,- за то, что они в конце концов согласились сделать эту конференцию конференцией в самом полном смысле слова. Я всегда твердо веровал, что, имея дело с вопросами такой сложности, как наши, следует побольше говорить не друг о друге, но друг с другом. Ник сделал паузу, позволяя слушателям оценить изящную подстановку "вопросы" вместо "прав табачной индустрии истреблять по полмиллиона американцев в год". Пока все идет хорошо. Никто не вскакивает, не орет: "Массовый убийца!" После того как тебя поставят в один ряд с Гитлером, Сталиным и Пол Потом, бывает порой трудно собраться с мыслями. Впрочем, когда дело дошло до ответов на вопросы, это все же случилось. В центре зала воздвиглась женщина и сообщила, вызвав радостный гогот, что Ник "представляется ей приятным молодым человеком"; затем она сказала, что хочет "поделиться с ним своим недавним опытом". Ник внутренне подобрался. "Обмен опытом" с кем бы то ни было из этой своры не сулил ничего хорошего. Женщина живо описала подробности "отважной борьбы" дорогого ей, ныне усопшего человека с раком легких. Затем, скорее в грусти, чем в гневе, спросила Ника: "Как вы можете спать по ночам?" Ник, не впервые попадавший в такое положение, сочувственно кивал, слушая рассказ о последних героических часах дядюшки Гарри. - Я благодарен вам, мадам, за то, что вы поделились с нами вашим опытом, и, полагаю, выражу чувства всех присутствующих, сказав, что все мы сожалеем о вашей трагической утрате, однако мне кажется, что вопрос, который стоит перед нами сего-дня, сводится к тому, желаем ли мы, американцы, жить, сохраняя верность таким доку- ментам, как Декларация независимости, Конституция и Билль о правах. Если мы отвечаем "да", тогда, я думаю, путь, лежащий перед нами, ясен. И я уверен, что, если бы ваш дядюшка, бывший, несомненно, прекрасным человеком, оказался сегодня здесь, он на-верняка согласился бы с тем, что, принявшись переиначивать главные принципы, зало-женные нашими отцами-основателями, многие из которых и сами были, как вы помни-те, табачными фермерами,- переиначивать, опираясь всего лишь на разного рода от- кровенно ненаучные домыслы, мы поставим под угрозу не только нашу свободу, но и свободу наших детей и внуков. Тут важно было не останавливаться, дабы не помешать этому сногсшибательному по алогичности выводу окрасить собою процессы, протекающие у слушателей в мозгу. - В антитабачной истерии нет ничего особенно нового. Вы, разумеется, помните турецкого султана Мурада IV, - разумеется, никто из них ни о каком Мураде IV и слы-хом не слыхивал, однако толика интеллектуальной лести всегда воспринимается с удо-вольствием. -Мурад, как вы помните, вбил себе в голову, что курение недопустимо, и поставил курильщиков вне закона, и сам, переодеваясь простым турком, выходил по ночам в Стамбул и бродил по улицам, изображая никотиновое голодание и умоляя продать ему немного табаку. А когда кто-то проникался к нему жалостью и давал покурить, Мурад - шарах! -сносил ему голову прямо на месте. И оставлял тело разлагаться на улице. "ПРЕ-ДУПРЕЖДАЕМ : продажа табака Мураду IV может быть опасной для Вашего здоровья". -Ник решил, что пора закругляться. - Мне хочется думать, что мы как нация далеко ушли от дней массовых казней за преступление, состоящее в стремлении следовать на-шим собственным понятиям о счастье. После столь удачного уподобления действий современных противников курения погромным подвигам кровожадного турка семнадцатого столетия Ник мог позволить себе удалиться, испытывая удовлетворение оттого, что ему удалось отбить у этой орды несколько дюймов территории. Не бог весть какой плацдарм, но в этой войне и его захват сходил за большую победу.
Глава 1
Когда Ник вернулся к себе в контору, на лотке с биркой "Пока вас не было" его ожи-дала пухлая стопка розовых листков. Академия размещалась в одном из любопытнейших зданий К-стрит - десятиэтажном, с атриумом посередке, в который выходили увитые плющом балконы. Общее впечатление оставалось словно бы от вывернутых наизнанку Висячих садов Вавилона. На первом этаже огромный неодекоклассический фонтан извергал и сразу же усмирял плещущий поток белого шума. Академия табачных исследований обосновалась в трех верхних этажах. Нику, занимавшему в АТИ-или Академии, как по требованию БР обязаны были называть ее сотрудники, - пост старшего вице-президента по связям с общественностью, полагался по чину внешний угловой офис, но он предпочел внутренний, и тоже угловой, потому что любил звук текущей воды. К тому же здесь он мог оставлять дверь открытой, чтобы сквозь нее выносило в портик табачный дым. Даже курильщикам следует заботиться о хорошей вентиляции. Он пролистал пачку розоватых узких листков, дожидавшихся его на стойке приемной. "Си-би-эс ждет нашей реакции на призыв ГВ запретить размещение рекламы табака вдоль шоссейных дорог". Эй-би-си, Эн-би-си, Си-эн-эн и т.д. и т.п.- все они ждут того же, за исключением "Ю-Эс-Эй тудей", которому требуется наша реакция на завтрашнюю статью в "Медицинском журнале Новой Англии", содержащую заключение медицинской науки насчет того, что курение, помимо прочего, ведет к некоей "болезни Бюргера" - расстройству системы кровообращения, чреватому ампутацией всех конечностей до единой. "Хоть бы раз, - подумал Ник, - вернуться в офис и обнаружить что-нибудь отличное от обвинений в новых жутких болезнях". - Вам мать звонила, - протягивая ему последний листок, сказала Морин, секретарша, ведающая приемом посетителей и ответами на звонки. - Доброе утро,- тут же прощебетала она в телефон, после чего выдохнула клуб дыма и закашлялась. То был не грациозный, прочищающий горло кашелек, но взревы легочного бульдозера. - Академия - агрр! - табачных - кхаа! исследований. Ник давно уже задавался вопросом: такой л и уж плюс для них телефонистка, не способная выговорить "алло" без бронхиальных судорог? Морин ему нравилась. Может быть, сказать ей, чтобы не кашляла в присутствии БР? За последние шесть месяцев у нас и так слетело немало голов. Теперь тут правил Мурад IV. Войдя в кабинет, Ник стянул с себя новую спортивную куртку от Пола Стюарта и повесил ее на дверь. Одна из хороших сторон смены руководства Академией состояла во введении новых правил по части одежды. Появившись в Академии, БР первым делом с
