Бакунина Татьяна Алексеевна
Русские вольные каменщики
Т. А. Бакунина
РУССКИЕ ВОЛЬНЫЕ КАМЕНЩИКИ
С О К РА Щ Е Н И Я
Барсков - Барсков Я. Л. - Переписка Московских Масонов
ХVIII века. Петроград 1915.
18 в. - Осмьнадцатый Век, истор. сборн. изд. П. Бартеневым, т. II.
Восст. Декабр. - Восстание Декабристов. Матерьялы, т. VIII. дела следственной комиссии о злоумышленных обществах.
Алфавит Декабристов. Лен. 1925.
Ж. M. H. Пр. 1902 - Семека А. В. - Русские розенкрейцеры и сочинения имп. Екатерины II против масонства.
К. Фен. - Соколовская Т. 0. - Капитул Феникса. Петроград. 1916.
Лонг. - Лонгинов M. H. - Новиков и московские Мартинисты. М. 1867.
Лонг. Сочин. - Лонгинов М. H. - Сочинения, т. I.
Лопух. - Лопухин И. В. - Записки. Лондон. 1860.
Мас., I и II. - Масонство, т.т. I и II, изд. Задруга. М. 1914-15.
Мин. Годы, 1908 - Семевский В. И. - Декабристы-масоны.
Пекар. - Пекарский П. - Дополнения к истории масонства в России XVIII стол. СПБ. 1869.
Пыпин - Пыпин А. Н. - Русское масонство XVIII и пер. черв. XIX в. Петроград. 1916.
Р. Арх., 1864 Р. - Записка И. П. Елагина.
Р. Арх., 1875 - Записка о мартинистах, представленная в 1811 году
графом Ростопчиным вел. кн. Екатерине Павловне.
Рус. Бес., 1856 - Бартенев П. - М. И. Невзоров.
Р. Стар., 1877- Уничтожение масонских лож в 1822 г.
Р. Стар., 1881 - Толки и настроения умов в России по донесениям
высшей полиции в С.-Петербурге с августа 1818 по
1 мая 1819 г.
Р. Стар. 1883 - Записки де-Санглена.
Р. Стар., 1898 - Боровков А. Д. - Автобиографические записки.
Р. Стар., 1900 - Из воспоминаний Михайловского-Данилевского. 1822 г.
Р. Стар., 1907 - Соколовская Т. 0. - Обрядность прежнего русского
масонства.
Семевс., I - Семевский В. И. - Крестьянский вопрос в России, т. I.
Сок. Р. Маc. - Соколовская Т.O. - Русское масонство и его значение в истории общественного движения. СПБ.
Тихонр. IV и V - Летописи русской литературы и древностей, изд. П. Тихонравовым, т.т. IV и V.
Чтения, 1908 - Савва В. И. - Из дневника масона. 1775-76.
Якушкин - Записки И. Д. Якушкина. М. 1926.
История русского масонства давно привлекает внимание исследователей. Богатые архивные матерьялы позволили изучить почти исчерпывающе внешнюю организацию масонства и его ритуальную сторону. Опубликовано большое число документов, сохранилось не мало воспоминаний современников, и, поскольку речь идет о масонстве XVIII и начала XIX века, можно сказать, что его история если не написана, то в достаточной мере подготовлена работами М. Н. Лонгинова, А. Н. Пыпина, П. Пекарского, Т. Соколовской и др. Мало исследованными остаются до сих пор только матерьялы, которые можно было бы почерпнуть из заграничных масонских архивов, и нет еще справочников, которые облегчили бы работу историков русского масонства.
Некоторые мысли о русском масонстве, изложенные в этой книжке, явились в ходе работы по составлению одного из таких справочников - "Словаря русских вольных каменщиков". Он был задуман полнее, чем оказалось возможным его осуществить. В мой первоначальный план входило собрать имена по возможности всех русских вольных каменщиков и тех из иностранцев, которые были членами русских лож или были в связи с этими ложами во время своего пребывания в России. Предположено было начать со времени появления масонства в России, то есть с первой четверти XVIII в. и довести Словарь до конца XIX века. В процессе работы, однако, выяснилось, что Словарь должен быть ограничен первым столетием существования масонства в России, то есть завершиться, приблизительно, временем запрещения его в 1822 году.
Сведений о русских вольных каменщиках позднейшего времени в печатной литературе почти не встречается. И о масонстве вообще можно найти только упоминания; даже в записках лиц, заведомо принадлежавших к ложам, встречаются лишь иносказания или отрицательные оценки масонства. Тем не менее оно продолжало существовать, хотя и не как самостоятельная организация, а в лице отдельных членов иностранных лож, главным образом французских; но, по условиям внутренней жизни масонство не могло проявить настоящую жизненность. Утратив регулярность, оно утратило и свое значение деятельного фактора в культурной жизни страны. Внимание общества было завоевано новыми веяниями и интересами.
В начале XX века, как известно, масонство в России было распространено довольно широко, но приобрело к этому времени, в связи с политическими условиями страны, характер карбонарства. Внутренней связи с прежним русским масонством оно не имело, и рассмотрение его поэтому не было моей задачей. Умолчание о членах лож этого периода было естественным еще и потому, что многие из них живы.
В виду того, что я могла использовать только печатный матерьял, невозможно претендовать на полноту Словаря. Однако число зарегистрированных имен (около 1900) немногим уступает действительному числу русских вольных каменщиков. Это обстоятельство дает мне смелость поделиться своими наблюдениями, не откладывая до того времени, когда Словарь мог бы быть проверен и дополнен по архивным матерьялам.
Интерес такого Словаря, на мой взгляд, состоит в том, что он показывает нам живых людей; им имена дают нам больше, чем статистические таблицы. Наблюдения над этими живыми людьми, над характером и составом масонских лож, работавших не только в столицах, но раскинувшихся по всей России, дают достаточный матерьял для того, чтобы мы могли говорить об этом интересном явлении русской культурной жизни без обобщений, и в то же время не столько о его представителях, вожаках и выдающихся личностях, сколько о масонской массе. Попутно мне приходится касаться некоторых ложных представлений о русском масонстве, которые встречаются у его исследователей.
Масонство, занесенное в Россию, по преданию, Петром Великим, почти одновременно с его возникновением в современной форме на Западе, чрезвычайно быстро привилось и распространилось. Объясняется это тем, что появление масонства в России совпало с пробуждением общества, с первыми исканиями освобождавшейся мысли. Усвоив те этические начала, которые проповедывали вольные каменщики, русское масонство отбросило утопические стремления западно - европейского масонства и превратило орденское учение в популярную нравственную философию, идею которой и стало проводить в жизнь.
Такое быстрое распространение объяснялось, по-видимому, и тем, что в то время, как на Западе масонство было лишь одной из школ нравственной философии, у нас оно было единственной. Некоторую конкуренцию ему составило только вольтерьянство. Но русская почва для масонских идей была благодатнее. В Западной Европе масонство играло роль элементарной школы, через которую проходили и которая оставляла "теплые впечатления", у нас "масонские идеалы, как ни были они отвлеченны и неясны, дольше могли оставаться единственным нравственным руководством и стремлением. Это была особенно популярная форма нравственного воспитания".1) (Пыпин, 259. Такое утверждение особенно ценно потому, что А. Н. Пыпин ко многим сторонам масонства относится совершенно отрицательно.)
Этот взгляд можно подкрепить любопытной выдержкой из книги Рейнбека о конце XVIII века: - "Вы можете, наконец, думать о масонстве, как хотите, часто говорил мне один весьма почтенный человек, когда заходила об этом речь, - но я должен вас уверить, что его нынешняя недеятельность в России есть существенный и весьма чувствительный недостаток для взрослого юноши, - я разумею масонство в настоящем смысле слова. И если любящие отцы и почтенные друзья человечества вводят добронравных сыновей в союз в дружеском кругу, то им все-таки недостает живительного созерцания, которое так необходимо истинному масону. Да, я должен вам откровенно признаться, я очень склонен объяснять этим то отсутствие правил при успехах умственного образования, отсутствие правил, которое составляет такую резкую и общую черту в высших и низших классах в России; нет другого средства, которое бы могло больше действовать на внутреннее развитие, и такое учреждение, как масонство, именно в подобном государстве может сделать в особенности много; различные образованные классы общества уже не имеют теперь никакого центра соединения и остаются друг другу чужды. Что государству недостает масонства, это обнаруживается для внимательного наблюдателя везде в тех вещах, где имеются в виду общеполезные и благотворительные цели и где эти цели не достигаются от холодности, корыстолюбия и невнимательности тех, кому должно быть поручено их исполнение".2) ( Пыпин, 538-39. Эта выписка была приготовлена А. Н. Пыпиным для своей книги, но он не успел найти ей определенного места; она помещена редактором в примечаниях.)
Те же мысли мы находим в записках Михайловского-Данилевского, не смотря на признание, что ревностным масоном он не был и потому ему не для чего брать на себя защиту этой секты. 3) (Р. Стар. 1900, CIII, 634-35.)
Идея "духовного строительства", взаимного нравственного совершенствования и поддержки, распространения начал религиозной терпимости и пр., попав на нетронутую почву, получила особую чистоту в понимании русских вольных каменщиков. И вся их масонская работа, с первых шагов до момента запрещения в 1822 году, освещена "исканием истины", даже когда дело шло лишь о ритуалах, степенях или других тайных познаниях.
Не излагая истории русского масонства, что не может быть задачей краткого очерка, я только намечу путь его развития.
С той поры, как масонство окрепло, т. е. с начала царствования Екатерины II, начинаются искания "истинной системы". Наибольшее распространение получила трехстепенная система масонства, возглавленная Елагиным. Но, почти одновременно с нею, в Россию было занесено семистепенное масонство, называвшееся Циннендорфским. Оно получило также большое распространение, и в 1776 г. глава его, Рейхель, сделал попытку придти к какому-нибудь соглашению с Елагиным. Соглашение это состоялось, но продержалось недолго: в том же году последовал раскол. После этого поиски истины направляются в сторону Швеции, влияние которой продержалось в течение нескольких лет. Затем, с переходом первенства в делах масонских из Петербурга в Москву - снова берет верх немецкое влияние. Оно и преобладало до закрытия лож и разгрома предприятий Новикова. При восстановлении масонства в первые годы царствования Александра первенство снова оказалось за Шведской системой, и все существовавшие ложи объединились под главенством Великой Директориальной Ложи Владимира к Порядку. Но, по мере роста и распространения лож, накапливалось и недовольство многостепенной системой и высшим управлением, и в 1815 году произошел раскол, после чего численное и моральное преимущество перешло к вновь образованному союзу Великой Ложи Астреи, который вернулся к трехстепенному масонству.
