Виктория Самойловна Токарева окончила Ленинградское музыкальное училище, а в 1969 году — сценарный факультет ВГИКа. Член Союза писателей СССР. В. Токарева — автор сборников рассказов «О том, чего не было», «Когда стало немного теплее» и соавтор литературных сценариев художественных фильмов «Джентльмены удачи», «Совсем пропащий», «Сто грамм для храбрости».

Реваз Леванович Габридзе (родился в 1936 году) учился на факультете журналистики, Тбилисского университета, затем работал в газетах Грузии. В 1968 году окончил Высшие сценарные курсы Госкино СССР. Его перу принадлежат литературные сценарии художественных фильмов «Не горюй!», «Необыкновенная выставка», «Чудаки», «Странствующие рыцари» и короткометражных фильмов «Серенада», «Кувшин», «Феола», «Белые камни» и др.

Георгий Николаевич Данелия (родился в 1930 году) окончил архитектурный институт и работал архитектором. В 1960 году окончил Высшие режиссерские курсы. Совместно с И. Таланкиным им поставлен фильм «Сережа» и самостоятельно — фильмы «Путь к причалу», «Я шагаю по Москве», «Тридцать три», «Не горюй!». «Совсем пропащий», «Афоня».

Фильм по литературному сценарию Виктории Токаревой, Реваза Габриадзе и Георгия Данелия «Мимино» режиссер Г. Данелия ставит на киностудии «Мосфильм».

Виктория Токарева, Реваз Габридзе, Георгий Данелия

Мимино (киносценарий)

По зелёному склону бежали олени. Над склоном висел вертолёт. А в нём — вертолётчик Валико Мизандари, Зарбазан, лохматый пёс невыясненной породы, и пожилой человек в форме лесника. Лесник смотрел на оленей и торопливо считал, шевеля губами. Подсчитав, написал в тетради: «102+19=121».

Полетели дальше. Небо прочертил сверхзвуковой лайнер и скрылся за хребтом. Валико проводил его глазами и вздохнул. Неожиданно залаял Зарбазан. Валико посмотрел вниз.

Внизу, по кустам ежевики, на задних лапах бежал, не оглядываясь, медведь, передними лапами он прижимал к груди украденный улей. За ним, в кальсонах и с палкой в руке, мчался всклокоченный мужик. Они промчались сквозь кустарник и скрылись в дубовой роще.

Лесник не удивился. Открыл тетрадь в том месте, где сверху значилось: «Медведи», и написал: «2+1=3». Потом захлопнул общую тетрадь, на обложке которой крупными буквами было написано:

«ПЕРЕПИСЬ ЛЕСНЫХ ОБИТАТЕЛЕЙ».

Вертолёт летел под облаками. Над горами. Между вершинами. Над древними крепостями. Над стадами баранов. Над деревушками. Пролетел над стройкой мощной плотины. Летел вертолёт, и рядом с ним парил орёл.

Валико пел.

Из-за горы показался другой вертолёт. Их разделяло километров пять.

— Валико, — раздалось из рации, — у тебя какой размер?

— Сорок первый, — ответил Валико в рацию.

— А...

— А что?

— Мне Нателла югославские туфли купила. Не лезут... Вертолёты пошли в разные стороны.

— Слушай, а ты Андро отдай! У него тридцать девятый...

— Г-13 и Г-15! — раздался в рации железный голос. — Немедленно прекратите засорять эфир! Как поняли? Приём!

— Поняли,— отозвался Валико.

Снова полетели над стадами. Зарбазан увидел собаку и облаял её — то ли поругал, то ли поздоровался.

— А если уж хотите правду знать, — прозвучал в рации железный голос, — то у Андро не тридцать девятый, а сорок третий! Тридцать девятый — у меня.

На перевале одноногий Вано косил траву. Заслышав стрекот вертолёта, он бросил косу и пошел к сарайчику, рядом с которым на шесте болталась полосатая метеорологическая колбаса. В сарайчике включил рацию и объявил:

— Сокол! Сокол! Я Норка-два! Посадку разрешаю! Вано надел лётную фуражку и вышел на поляну.

Вертолёт сел и взбаламутил всю скошенную траву. Отворилась дверца, и на землю выскочил Валико. Следом за ним появился Зарбазан, а потом — мужик в ватнике. С суровым видом мужик начал вытаскивать баранов. Бараны упирались, он хватал их за шерсть и выкидывал, как мешки.

— Принимай почту, — Валико вытащил из карманов два помятых конверта.

— Почту принял, — сказал Вано и спрятал конверты в карман.

— Распишись, — Валико протянул планшетку. Вано стал расписываться.

— Э! — К Валико подошёл пастух. — Их теперь всего восемнадцать, а было девятнадцать. Где девятнадцатый?

— Себя ты посчитал? — спросил Валико.

— Нет.

— Так девятнадцать — это вместе с тобой было. Я же тебя тоже считал.

— А... вон в чём дело. Себя я не посчитал. Аца! — И погнал баранов к старому разбитому автобусу.

Там его ждал второй мужик в ватнике. Они, даже не поздоровавшись, принялись впихивать баранов в автобус прямо через окно.

— Объявляется посадка на рейс номер два! Пассажиров просим приготовиться, — прозвучал над поляной голос Вано.

Неподалеку от сарая под навесом стояли весы. На весах — влажные мешки с сыром.

— Кто летит? — спросил Валико, подходя.

— Все, — коротко ответил старший по возрасту.

— Прошу на весы, — пригласил Валико.

Горцы с неторопливым достоинством выстроились на весах и теперь смотрели на Валико значительно, как с семейной фотографии.

— Двадцать килограмм лишних, — сказал Валико, взглянув на шкалу.

— А что делать? — спросил старший.

— Вы на какой базар хотите: туда или туда? — Валико показал сначала пальцем вниз, под гору, а потом поднял палец в небо.

Горцы посовещались, и старший решил:

— Петре останется.

Валико посмотрел на маленького тощего Петре, прикинул его вес.

— Грузите! — разрешил он. Горцы подхватили мешки.

— На сиденья не кладите! — велел Валико. — А то весь салон провоняли своим сыром. Валико залез в кабину, выглянул.

Петре стоял в стороне и грустно смотрел на отъезжающих. Он собрался в город и был во всем парадном: в каракулевой папахе, новом ватнике, в галифе и новых калошах на шерстяные носки.

— Что смотришь? Это тебе не осёл. Это авиация. Грузоподъёмность ограничена! — закричал на него Валико.

Петре не шелохнулся.

— Тьфу! — плюнул Валико. — Залезай!

Петре неторопливо, с достоинством зашагал к вертолёту. На ходу он достал пачку «Примы», закурил.

— Эй! Не кури! Взорвёмся! — заорал Валико.

Петре остановился, подумал. Потом повернулся и пошёл от вертолёта.

— Эй! Ты куда? — крикнул Валико.

— А! Иди ты! — Петре был человек гордый.

Вертолёт Г-13 стоял на площадке. Под ним в тени дремал Зарбазан.

Из вертолёта вылез Валико с веником и большим совком, на котором среди овечьего помёта и сена валялось еще и надкушенное яблоко. Огляделся, высыпал мусор под вертолёт. Зарбазан одним глазом покосился на яблоко, вздохнул и отвернулся. Валико кинул совок и веник в салон, запер дверь.

Неподалеку начальник вертолётного отряда Гиви Иванович Гоглидзе и вертолётчики Игорь Бобров и Андро Гигаури прикрепляли к вертолёту оросительное устройство. Вернее, прикреплял Гиви Иванович, а Игорь и Андро с почтением наблюдали.

— Шайбу,— коротко приказал Гиви Иванович.

Игорь двумя пальцами взял с расстелённой на траве газеты шайбу, положил на грязную ладонь начальника, левой рукой достал из правого кармана платок, тщательно вытер пальцы и устало вздохнул.

— Гиви Иванович, — к ним подошёл Валико, — мне в город надо. Дай ключи. Гиви Иванович посмотрел на Валико.

— Галстук, — строго приказал он.

Валико вытащил из кармана форменный галстук, нацепил его и протянул руку.

— Нет.

— Почему? — удивился Валико.

— Глушитель мне оторвали?

— Это заводской брак был, — сказал Андро.

— Это меня не касается... Фары разбили? Разбили. А вчера Надя под сиденьем помаду нашла...

— Гиви Иванович, я ж ей все объяснил, — сказал Игорь. — Я свою сестру в больницу отвозил.

— А пробка от шампанского?!.. Хватит! Всё! Больше никому не дам. Сам научусь и буду возить свою семью...

Жёлтый «Запорожец» мчался по шоссе. В нём сидели Валико и Зарбазан. Валико пел.

...«Запорожец» стоял возле магазина «Универсам». В нём, прижавшись мордой к стеклу, сидел Зарбазан. Валико и молоденькая продавщица в белом халате вынесли из магазина большой мешок муки. Бросили в багажник. Валико поцеловал продавщицу в щёчку.

...На краю пыльной базарной площади стояла деревянная будка с вывеской, на которой на трёх языках — грузинском, русском и английском — было написано: «Головные уборы».

Хозяин мастерской, худой носатый мужчина в очках, Дмитрий Георгиевич Такаишвили, по прозвищу Кукуш, двумя руками натягивал модельную кепку на лысую голову клиента. Возле будки остановился «Запорожец», и в мастерской появились Валико и Зарбазан.

— Привет, — поздоровался Валико, садясь на стул.

— Скажи ему, пусть уйдет, — велел Кукуш, кивнув на Зарбазана. — От него сыром воняет. И так дышать нечем.

— Иди, — Валико вытолкнул Зарбазана ногой.

Кукуш наконец натянул кепку на клиента, повернул его к зеркалу:

— Ну вот, совсем другой человек, а?

— Всё равно немножко жмёт, батоно Дима, — деликатно возразил клиент.

— Дорогой мой, — покровительственно улыбнулся Кукуш, — сейчас лето, жара. От тепла предметы расширяются. А эта кепка зимняя. Зимой у тебя голова будет меньше. Иди.

— Спасибо большое, батоно Дима! До свиданья, — сказал клиент и пошёл. В дверях он захотел снять кепку, но та не поддавалась.

— Зимой, зимой,— напомнил Валико.