Абердин Александр

Хроники объявленного Апокалипсиса

Часть 1

Апокалипсис глазами русского офицера

Пролог

Вот же идиоты, в рот им кирзовый сапог, догавкались! Столетиями народ, да, что там один народ, почитай все народы мира звиздели о конце света и дозвизделись, он, падла, и в самом деле нарисовался на горизонте. Да, ещё фильмы эти идиотские про то, как нам на башку всякие метеориты величиной с Москву падают. Какую газету, бывало, не откроешь, везде пророчества, конец света наступит после дождичка в четверг, аккурат в сухую пятницу тринадцатого, а он всё не наступал. Вот и на этот раз в прошлом году ещё до католического рождества по ящику на каком-то помойном канале сказали, что к Земле летит какая-то долгопериодическая комета то ли из пояса Койпера-Шмойпера, то ли из облака Аборта и тут же на несколько месяцев, в общем до самого конца февраля, заткнулись. Ну, а двадцать третьего февраля, ко дню Защитника отечества, всему миру астрономы сделали подарочек, объявили, что ориентировочно в конце мая возможно столкновение матушки Земли с кометой, которая летит к нам, как пуля снайпера в башку чеченского полевого командира. Вот так я и узнал о том, что конец света близок и к тому же точно неизбежен. Господи, что же это я раньше-то не помер? А ведь сколько раз мог это сделать за свои сорок четыре года и полные пятнадцать лет службы в армии, а с училищем, то и все двадцать.

На этот раз, в отличие от первого сообщения, я сразу же поверил, что это всё, кранты и, как это ни странно, вместо ужаса почувствовал какое-то идиотское облегчение. Всё, не нужно думать о погашении кредита, который я взял, чтобы подарить сыну на свадьбу машину, можно послать к едрене свет матери хозяина и не платить ему до конца света квартплату и вообще, можно забить болт на всё. Почему? Да, потому, что сразу после этого сообщения добрых два десятка профессоров на все лады обсуждали, долбанёт по нам эта комета или пролетит мимо, как это уже бывало не раз. На то, что она прошмыгнёт мимо Земли, наделав вони, был один шанс из десяти тысяч, но самое поганое заключалось в том, что если она пролетит над нашей долбанной планетой впритирочку, то якобы может высосать нашу атмосферу и вместо Земли мы будем иметь второй Марс. А ещё они начали обсуждать, каковы будут последствия и вот тут-то я услышал много интересного для себя. Даже в том случае, если комета киксанёт и ударит вскользь по шарику, то всё, Человечеству наступит песец, причём не маленькая полярная зверушка, а большой песец.

Нет, жизнь на Земле не исчезнет полностью, какие-то бациллы останутся, но всё, что крупнее инфузории, на поверхности планеты крякнется. Жизнь сохранится только в океане, да, и то на больших глубинах. В общем все реформы в России будут завершать всякие там морские звёзды и глубоководные крабы. На следующий же день в Москве начался форменный бардак. Народ смёл с прилавков, причём на шару, всё спиртное и начал сурово бухать. Хотя я и понимал, что это действительно конец, всё же завёл свой металлолом и поехал на работу. Лучше бы я пошел пешком, благо идти недалеко, всего километров пять. Пьяные в лоскуты водилы били друг друга нещадно, а ментам всё было по барабану. Их попросту нигде не было видно. На работе, а я последние шесть лет работал замом начальника службы безопасности, своего армейского кореша, в крупном отделении "Сбербанка", тоже царил полный бардак. Народ на работу вышел, но не работал, а попросту конкретно бухал. К половине одиннадцатого утра все сотрудники банка, народ в возрасте до сорока, упились в сиську, один я, да, ещё пара, тройка моих бойцов, самых упёртых идиотов-трезвенников, не надрались. Управляющий банка, молодой и вечно озабоченный мужик, увидев меня, заорал басом:

— Серёга, какого *** ты трезвый? Гуляй, братан, скоро всей нашей долбанной жизни придёт **здец! Так **** теряться? Давай выпьем с тобой на брудершафт, Серёга. Ты золотой мужик!

Когда выяснилось, что в кабинете управляющего банком выжрато всё до донышка, мне захотелось выпить. Взяв под козырёк, я тут же ответил весёлым голосом:

— Товарищ полковник, дайте мне десять минут и я доставлю боеприпасы на позицию, раз нам всем действительно **здец.

Блин, впервые с момента увольнения в запас, я выматерился при штатских. Я ведь даже когда дрючил своих бойцов за какие-либо провинности, никогда не повышал голоса и не матерился. Управляющий радостно засмеялся и зигзагами направился в денежное хранилище, где вручил мне два полиэтилена с сотенными купюрами. Вместе с ещё тремя такими же непьющими парнями, как и сам, моими подчинёнными, я спустился на лифте в цокольный этаж, он у нас в банке был полуподвальным, зашел в ружкомнату, вооружился, вооружил их и мы, сев в инкассаторскую бронемашину на базе "Бычка", поехали за пойлом. К тому моменту торгаши уже опамятовались и стали закрывать магазины, чтобы их не разграбили подчистую. Мы доехали до ближайшего крупного магазина, я вооружился денежными пачками, это же надо, у меня на руках было двести тысяч рублей на водяру, и вступил в полемику с управляющим магазина. Тот даже видя деньги у меня в руках, не хотел пойти нам навстречу и тогда я, зажав их подмышкой, достал "Стечкина" и рявкнул:

— Ну, ты, гнида, мне приказано доставить в банк пойло и я его доставлю! Бери бабки, сука, и открывай склад! Мало будет, приезжай к нам в "Сбербанк" я тебе этого говна целый багажник натолкаю. Теперь бабкам грош цена.

Опасливо глядя на мой пистолет, управляющий махнул рукой и каким-то неестественно радостным голосом крикнул:

— Ну, и *** с ним, с пойлом, не моё ведь! Забирай.

Деньги он всё-таки взял и мы мигом забили водкой, коньяком, бренди и виски, вином побрезговали, весь броневик, вкатили в него две огромные головки сыра, набросали ещё всякой закуси, забрали с собой управляющего и поехали обратно в банк. Нас встретили там, как героев Плевны. Игорь Петрович, управляющий банком, совсем разошелся и предлагал всем желающим денег, сколько на себе уволокут. Желающих не нашлось, зато десятка три молодых девчонок и парней, тоже изрядно датых, видя сколько пойла мы привезли, напросились к нам в гости. Мы заперлись изнутри и гай-гуй продолжился с новой силой, но за десять минут до полудня повсюду завыли сирены и ровно в двенадцать по ящику выступил президент, попросил у народа прощения за все свои ошибки и, сказав, что хотя мы все обречены на гибель, он не может допустить разгула и анархии, и потому вводит во всей стране чрезвычайное положение. Это вызвало среди нас гомерический хохот. Почти сразу же народ прекратил пить и начал трахаться. Мужиков оказалось на треть меньше и большинство из нас были старше женского контингента, так что это не мы их, а они нас имели в этот день и причём очень долго и изобретательно. На следующее утро мы проснулись и, наконец, осознали, что вскоре действительно наступит громадный, всеобщий звездец, а раз всё равно помирать, то хоть с музыкой.

Всё утро управляющий созванивался с руководством и через два часа, уныло выматерился, выпил из горла полбутылки коньяка, обвёл взглядом народ в большой приёмной, молча схватил за руку Ксюху, свою секретаршу, девушку лет двадцати пяти, и потащил её в кабинет. В общем пьянка с перетрахом продолжилась и пока у нас не кончилось пойло, мы не остановились. На четвёртый день народ стал разбредаться по домам. Больше половины моих бойцов были, как и я, людьми приезжими и жили на съёмных квартирах, а ещё все были точно такими же отставниками или отслужили в армии своё и даже побывали на войне. Для нас всех банк был чем-то вроде Брестской крепости, а потому мы решили пока что остаться в нём, а дальше будет видно, что делать. Вскоре ко мне подошел Игорь и сказал:

— Ну, что, Серёга, дозвонился я только что до первого зама Центробанка, спросил, что делать и тот послал меня… — Рассмеявшись, он пояснил — Нет, не на ***, а на самую высокую гору с киркой и лопатой, чтобы я выкопал там себе убежище. В общем так, я подумал и решил, что надо из Москвы сваливать на Памир. Хочу собрать отряд и поехать туда. Если где и можно будет выжить, так это в горах, а если помирать, то тоже в горах, Серёга. Я ведь альпинист. В общем, поехали с нами.

Отрицательно помотав головой, я отказался:

— Игорь, ты поезжай, а я тут, в Москве останусь. Ты же понимаешь, я военный, майор и к тому же десантник. Мне нельзя, я свой долг должен до конца исполнить.

Игорь, а он был здоровый медвежина, обнял меня, похлопал по спине и со вздохом пробасил:

— Да, Серёга, не зря тебя мужики уважают и даже Батей прозвали. Прямо, как в той песне "Любэ", Батяня-комбат.

Все служащие банка разошлись, а я собрал своих бойцов в комнате отдыха и обратился к ним с такими словами:

— Мужики, вы все солдаты и офицеры. Этот район Москвы, где находится наш банк, спальный и кто в нём только не живёт. В общем я жду, что тут вскоре начнётся беспредел. Нас здесь собралось тридцать семь бойцов, больше взвода и каждому, по большому счёту, делать дома не хрена. Раз так, то давайте поступим по-мужски и по совести, прикроем район от всякой урлы. На ментов, как вы понимаете, надежды нет. Почти нет. Нужно дать людям возможность отдать Богу душу в тишине и покое. Приказывать я вам не могу, а просить не стану. Решайте сами.

Капитан Василёк, мой помощник, тут же прорычал:

— Батя, я с тобой. Даже если нас будет всего двое, мы эту высоту, не сдадим. Помирать, так с чистой совестью!

В итоге нас осталось тридцать два бойца. Пятеро парней захотели повидать перед смертью родителей. Ну, а мы, опохмелившись, сварили крепкий кофе, осадили дрожжи, оставили шесть человек в здании, а потом расселись по броневикам, в каждый по три человека, и с оружием отправились для начала по домам. В основном за своей армейской формой. Между тем из чрезвычайного положения, объявленного президентом, получился, как всегда в России, форменный идиотизм. Пока мы объезжали свои съёмные квартиры, раз двенадцать останавливались, чтобы где просто кулаками, где резиновыми дубинками остудить пыл некоторых особо горячих граждан. Через три с полов