Сборник рассказов "Галактика в огне"

(Let the Galaxy Burn)

Каунтер Бен - Слова Крови (Words of Blood)

Над Эмпирионом 9 вставал рассвет. Коммандер Ателленас обернулся, чтобы взглянуть на звёзды, меркнущие под расстилающимся светом солнца. Cеребряный кинжал, висящий на орбите всё ещё был виден. Корабль предателей ожидал момента, чтобы приземлиться на покинутый космопорт и поднять на борт орду язычников.

В его распоряжении было тридцать Десантников. Тридцать солдат, чтобы остановить армию, которая никогда не сдавалась, не чувствовала боли, чьим единственным смыслом существования было пить кровь священного Империума человечества.

Но Ателленас знал, что должен победить. Храм на задворках покинутого города планеты был построен ещё во времена Великого Похода, когда люди задолго до того, как их веру подхватили Экклезиархи и прочие чиновники, вдруг провозгласили Императора Богом. И во имя той веры, что построила храм, Коммандер поклялся, что ни один еретик не покинет планету живым.

Сержант Валериан перебрался через разрушенную стену, пригибаясь, чтобы не быть замеченным. "Коммандер, они в поле зрения. Они покинули корабль"

"Повреждения?"

"Приземлились достаточно удачно. Большинство выжили".

"Численность?"

Валериан запнулся, его огрубевшее лицо нахмурилось. "Лучше взгляните сами, Коммандер."

Сержант "разрушителей" передал Ателленасу прицел от лазерной пушки. Ателленас пробрался к ограде храма, откуда, на фоне предрассветного неба был хорошо виден огромный, покрытый шрамами и вмятинами, дымящийся остов разбитого корабля ренегатов.

Он посмотрел в прицел и впервые увидел врага. Автоматически, он считал их - одни мародёрствуют среди мёртвых, другие, кавалерия, тащат упрямых лошадей из трюмов, третьи, самая большая группа, собрались вокруг вожака. Это были культисты, в большинстве почти голые, с повязанными рубашками вокруг бёдер, босые, кожа испещрена шрамами и измалёвана кровью, вооружённые чем попало. Лазганы, ножи, острые куски металла и даже несколько тяжёлых орудий на повозках с лошадьми. У всех одинаковая дикость в глазах, ярость, смешанная с отчаянием и неосознанным страхом, ощущение предательства, готового выплеснуться ежесекундно. Ателленас прикинул их количество. Шесть тысяч, плюс-минус.

А вожак. Если нужно доказательство того, что это происки Кровавого Бога, то вот оно. Высокий, не слишком мускулистый, но жилистый и могучий, едва ли не сияющий внутренней энергией. Чёрные спутанные волосы, свирепое заросшее лицо, из одежды лишь окровавленные лохмотья на бедрах, тело покрыто языческими символами. На месте одной из рук имелась пара промышленных гидравлических ножниц такого огромного размера, что кончики их касались земли. Лезвия были старыми и износившимися, но даже в неярком свете бритвенно-острые кромки светились серебром.

Сверкая глазами и жестикулируя, он говорил что-то собравшимся еретикам, и его слова были наполнены таким злом, что, даже на таком расстоянии, Ателленас почувствовал их мощь.

"Валериан?"

"Да, Коммандер!"

"Отметьте себе, мы обнаружили Гаталамор 24"

"Живодёр? Но он же..."

"Он есть много более, чем просто слух, Валериан. Он существует и он здесь. У него четыре тысячи с Гаталамора и другие. Вероятно, гурианские мятежники и кавалерия" Ателленас передал прицел обратно. "Подготовьте укрепления. Живодёр скоро узнает, что мы здесь. Он нападёт с восходом"

Пока Валериан отдавал приказы окопавшейся группе "разрушителей", а тактические и штурмовые отряды готовили свое оружие к предстоящей схватке, Ателленас размышлял о слухах и официальных версиях. То, что известная своим религиозным пиететом планета Гаталамор, предоставила Живодёру рекрутов в его армию, для Экклезиархии было невыносимо. Она объявила Живодёра слухом, выдуманным врагами Администратума.

Ателленас был предан Терре, а не Экклезиархии, и он был бы рад, развеять этот слух, но....

Говорили, что Живодёр был обычным преступником. Его везли с одного мира-улья, то ли с Некромунды, то ли с Ластарати, когда он вдруг сбежал. Переборка, что запечатывала бриг, оторвала ему руку, но, несмотря на шок и потерю крови, он выжил и продолжил сражаться. В бортовом журнале дрейфующего, выжженного изнутри корабля-тюрьмы осталась запись о вмешательстве в работу плазменного реактора, что привела к его перегрузке. Обугленные тела находившихся на борту были извлечены. Все, кроме одного.

Прамас Крис - Черная жемчужина (The Black Pearl)

Движки челнока ревели, пока «Громовой ястреб» прорывался сквозь атмосферу. Внутри, капеллан-дознаватель Озиил из Ордена Темных Ангелов направлял четыре отделения космических десантников в литании Битвы. Когда он выпевал священные слова для их подготовки к надвигающемуся бою, Озиил возложил пальцы на четки, но сегодня он молился не в предписанном имперском порядке. Сегодня его пальцы все возвращались к единственной черной жемчужине на шнурке, той, которая была действительно ценна. Он получил ее за убеждение одного из Падших Ангелов раскаяться и принять милосердие Императора.

Этот подонок не выходил у него из головы, пока он заканчивал молитву и полные рвения голоса двадцати его десантников присоединялись к нему в финальном аккорде припева. Когда их голоса затихли, Озиил откинул капюшон. Полный веры в Императора, он начал свою проповедь.

«Братья» — начал он, «это было долгое путешествие и сейчас, наконец, пред нами битва. Прежде чем мы доберемся до врага, я хочу всем вам кое-что рассказать. Это не обычное задание». Он помедлил, чтобы до всех дошло. «Братья мои, это — миссия, самая святая миссия — вернуть в Скалу… священный артефакт, давно утерянный» — Озиил пристально посмотрел на десантников. Он увидел людей разного происхождения, но все они были объединены пламенной верой в Императора, клятвой Темных Ангелов и Жертвой Льва. Он желал бы, чтобы они понимали все значение их задания, но знал, что такое откровение могло пошатнуть их веру. Сегодня ему нужна была эта вера.

«Если мы преуспеем» — продолжал он, «ваши имена и свершения долго будут почитаемы в залах Скалы. Мы будем сидеть в обществе величайших героев Ордена. Так заполните ваши сердца милостью Императора, помните жертву нашего благословенного примарха, Льва Эль’Джонсона, и окружите себя праведностью веры!». Озиил вскочил, одержимый святой яростью, и ударил кулаком в грудь. «За Джонсона и Императора! Победа или смерть!».

«Победа или смерть!» — Темные Ангелы ответили на его салют с еле сдерживаемой дикостью.

Озиил улыбнулся. С такими людьми за спиной, как может он потерпеть крах?

Не так уж и давно Озиил, только что назначенный капеллан-дознавателем после вдохновенного командования Байлинийской кампанией, вошел в залы Скалы, огромной космической крепости, служившей Темным Ангелам домом. Он помнил зависть на лицах своих товарищей, когда привел первого Падшего Ангела на дознание. Они не могли поверить, что столь юный достиг успеха там, где они потерпели поражение. Многие расценили это как чистую удачу, но Озиил знал лучше. Чтобы доказать это, он поклялся лично вытянуть долг признания из предателя.

Это был не первый обет, принесенный Озиилом, но самый трудный для выполнения. Предатель открыто высмеивал Озиила, Темных Ангелов и Императора. Он ликующе рассказывал о сотнях своих кампаний в роли наемника, бесконечный список насилия, убийств и пыток. Озиил не чурался жестокости, но верил, что она должна служить великой, праведной цели. Беспричинная бойня из историй Падшего Ангела так была ему противна, что ему приходилось подавлять сильное желание выпотрошить подонка перед ним к демонам, чтобы отплатить ему в духе его «подвигов».

Озиил поборол желание немедленно отомстить. Сначала признание. Падший Ангел увидел ненависть в глазах Озиила и рассмеялся. «Что такое, молокосос, мои историйки тебя пугают? Ты не можешь слушать, как настоящий десантник действует на войне? Можешь оставить свои сутаны и четки, монах. Настоящий воин идет на битву с жаждой в сердце, жаждой пролить алую кровь победы и испытать славу войны. Это — то, чего вам не хватает и поэтому вы всегда проигрываете!».

Эти мучительные слова были с Озиилом даже сейчас, болезненно отражаясь у него в уме, пока «Громовой ястреб» рассекал атмосферу. Несмотря на прошедшее время, отвращение, испытываемое капелланом при вспоминании этого момента, пришло немедленно и было реальным. Он вновь пережил свой гнев на высокомерие предателя и свое решение заставить того заплатить за это высокомерие.

Там, в камере для дознания, он позволил своим чувствам захватить его лишь на секунду. Озиил дал предателю пощечину, затем схватил его за волосы и ударил головой о каменную стену. «Ты, кажется, забыл, кто из нас в цепях, мразь!» — заорал он. «Я уже победил. Нам нужно лишь установить, сжалится ли над твоей душой Император!».

«Ты ничего не понимаешь!» — огрызнулся Падший Ангел. «После всего, что ты услышал, ты все еще не знаешь, почему я сражаюсь, верно?».

Озиил подошел к пленнику и оба уставились друг на друга, вера и безверие сцепились с невероятной яростью. «Ты сражаешься, потому что поражен Хаосом» — начал Озиил. «У тебя была возможность служить Императору, а ты его очень подвел. Ты, и Лютер, и все подонки из вашей хунты выбрали предательство Того, Кто дал вам жизнь!».

Падший Ангел остался спокоен пред лицом всех этих обвинений и уставился на Озиила, каждая черточка лица его выражала презрение. Ворча как животное, предатель ответил мучителю ядовитой насмешкой. «Я был когда-то таким же, как ты, монах! Верным, праведным, преданным!». Он сплюнул, словно сами слова были отравлены. «Несмотря на мои добродетели, я был оставлен Джонсоном на Калибане, пока он сражался по всей Галактике» — суровый голос предателя задрожал от давно забытых чувств, когда он продолжал, — «Пока мои братья сражались вновь и вновь, я был оставлен дома с немощными,