Аграновский В А

Ради единого слова

В.А.Аграновский

Ради единого слова

Журналист о журналистике

У каждой профессии есть свои секреты. Что такое "тема" и откуда она берется? Как вырабатывать концепцию? Какова должна быть тактика журналиста при сборе материала для очерка? Есть ли тайна искусства беседы? Откуда взялась пресловутая проблема "первого абзаца"? Все эти и многие другие вопросы, связанные с журналистским мастерством, составляют содержание данной книги.

ВВЕДЕНИЕ

Тема нашего разговора - "кухня" журналиста, то есть технология его творчества. Должен, однако, оговориться: в основе любой творческой профессии, в том числе и нашей, лежит природный дар, отсутствие которого восполнимо разве что самоотверженным трудом и безмерной любовью к делу, но никак не только знанием технологии.

Прошу понять меня правильно: я вовсе не отпугиваю от журналистики молодых мечтателей. Говоря о необходимости природного дарования, всего лишь подчеркивают безусловный примат таланта над технологией, определяя таким образом удельный вес секретов мастерства в профессии газетчика. Вместе с тем известно, что многие люди, проявившие способность к журналистике, попадают в число "несостоявшихся". Почему? Потому, думается, что их талант не подкреплен техникой исполнения. Стало быть, верно и то, что в журналистику надо идти по призванию, которое есть дитя таланта, но верно и то, что одних природных способностей мало, их нужно подкреплять знанием технологии.

Какую "Америку" я открыл? Никакой. Сказал лишь вслух о том, что каждый знает "про себя".

Теперь о мастерстве. Наша профессия, по праву считающаяся одной из древнейших в мире, до сих пор лишена того, что называют "школами". Мы не можем, к примеру, как вокалисты, похвастать наличием своей школы, подобной "миланской" или "свердловской" оперной школе, "классическим" или "современным" направлением. У нас все едино. Методология работы отдельных ярких индивидуальностей пока еще основательно не изучена, не осмыслена, не обобщена. Мы, рядовые газетчики, недостаточно хорошо знаем наследство, оставленное "звездами первой величины", и еще слабо пользуемся секретами их мастерства.

Быть может, я излишне драматизирую положение? Но глянем в таком случае, как ведется вузовская подготовка журналистских кадров. Такой предмет, как мастерство, или отсутствует в курсе преподавания, или дается студентам, но далеко не на достаточно высоком уровне. Если учесть, кроме того, что пополнение приходит в журналистику и "со стороны" - бывшие инженеры, юристы, врачи, педагоги, то позволительно спросить: какую профессиональную подготовку они получают? Их учит, как правило, собственная газетная практика, и учит медленно, трудно, затягивая процесс созревания.

Ну а столпы современной журналистики, умудренные опытом и "все познавшие"? Они кажутся молодым газетчикам статуями на постаментах молчаливые и недоступные. Как рождается их замысел, где они "берут" тему, каким образом собирают материал, как беседуют с героями очерков, думают ли о сюжете и композиции, как пишут и как сокращают написанное в газетной полосе, короче говоря - какова технология их творчества? Все это для нас тайна за семью печатями. И не потому тайна, что они нарочно скрывают секреты мастерства, а потому, что даже им некогда "остановиться и оглянуться" из-за высочайшего темпа газетной жизни, из-за вечной текучки, которая "заедает". Иные из них ни у кого не учились, меж тем отсутствие учителей, как известно, наказывается отсутствием учеников.

Десятки центральных, сотни республиканских и областных, тысячи районных газет - это же огромная армия опытных творческих работников! Почему бы не подумать им о будущем, о смене, идущей вслед за ними? Неужто не способны они, более или менее "старые" журналисты, дать молодым полезные советы? Неужели и сами не верят в возможность взаимного обогащения?

Давно пора журналистам обмениваться опытом, делая это публично и оставляя "печатные" следы обмена. Начало, кстати говоря, уже положено: недавно вышли в свет "Как я работал над "Неделей" Ю. Либединского, "Заметки писателя о современном очерке" В. Канторовича, "Рождение темы" Е. Рябчикова, "Двадцать пять интервью" Г. Сагала, напечатаны интереснейшие статьи на эту тему в "Журналисте" и т. д.

К этой же серии можно условно отнести и размышления о журналистском мастерстве, предлагаемые в данной книге. Размышления, основой которых стали беседы, лекции, прочитанные автором в Высшей комсомольской школе при ЦК ВЛКСМ и ставшие предметом обсуждения, жарких споров в аудитории, что еще раз подтвердило необходимость подобных "размышлений вслух" о нашей профессии. Минимум теории, максимум практики - таково намерение автора. И никаких претензий на обязательность применения описываемых методов, на непорочность суждений. Задача куда скромнее - разбудить интерес у начинающих журналистов к серьезному отношению к технике работы. Кроме того, если удастся, автор не прочь "разозлить" коллег, в том числе корифеев пера, вдохновив их таким образом на продолжение разговора.

И последнее. Речь в этой книге коснется технологии работы, характерной главным образом для очеркистов и публицистов, хотя автор не скрывает надежды на то, что некоторые положения, им высказанные, примут на свой счет и представители других газетных жанров. Тем не менее оговорку эту следует полагать существенной. Дело в том, что по сравнению с репортажем, зарисовкой, интервью, эссе, статьей, информацией и даже фельетоном очерк занимает в газете особое место, а очеркисты - несколько привилегированное: им и командировку дают не на один день, и времени на "отписку" побольше, и с размерами на полосе не очень скупятся. Объясняется ли это тем, что очерк считают в газете более важным жанром, чем, положим, репортаж? Нет, автор, так не думает. Более того, он знает, что "хлебом журналистики" является информация, без которой ни одна современная газета не обходится, а очерк это скорее "деликатес". Однако трудностей со сбором материала для очерка, как и с его написанием, все же побольше, чем с любым другим жанром. Кроме того, не зря газетная практика выдвигает в очеркисты людей, предварительно прошедших богатую школу репортажа и сбора информации. И так складывается жизнь журналиста, что "право на очерк" он как бы "зарабатывает" долгим и самоотверженным трудом на других газетных направлениях.

Так или иначе, говоря главным образом о технологии работы над очерком, автор ни в коей мере не желает принижать значения прочих газетных жанров, тем более что все они имеют свои вершины мастерства и своих замечательных исполнителей.

ДЕЛО, КОТОРЫМ МЫ ЗАНИМАЕМСЯ

Стертые границы документалистики. "...Так как я не красноречив и даже не великий писатель, то, не рассчитывая на свой стиль, я стараюсь собрать для своей книги факты"1. Стендаль, которому принадлежат эти слова, в силу своего истинного величия мог позволить себе подобное кокетство. Нам же следует точно знать наше место в литературе, чтобы работать на уровне предъявляемых к журналистике требований и не искать снисхождения читателей по части художественной. Тем более что за последние десятилетия документалистика, обретя невиданную популярность, стала успешно конкурировать с беллетристикой. Явление это феноменальное, - впрочем, ему есть, вероятно, объяснение, - и не учитывать его нельзя.

Что сегодня читают и смотрят в мире? Мемуары Г. Жукова, "Аэропорт" А. Хейли, "Дневные звезды" О Берггольц, "Ярче тысячи солнц" Г. Юнга, "Брестскую крепость" С. Смирнова, дневник А. Франк, "Солдатские мемуары" К. Симонова, "Ледовую книгу" Ю. Смуула, "Обыкновенное убийство" А. Капоте, "Павшие и живые" в театре на Таганке, "Закон Паркинсона" и публицистику У. Тойфлера, "Обыкновенный фашизм" М. Ромма - список можно продолжить. Кино, театр, телевидение "ударились" в документалистику. Изобретен метод "скрытой камеры", который называют еще "подглядыванием в замочную скважину", что более характерно для натурализма, нежели для реализма, но это тот самый нормальный перегиб, свидетельствующий о том, что процесс идет, явление имеет место. Художники куда чаще, чем прежде, предпочитают "Девочке с персиками" героиню труда Имярек в яблоневом саду. Композиторы пишут документальные оперы. На сцене МХАТа горят мартены, еще чуть-чуть, и актеры, играющие в "Сталеварах", будут выдавать готовую продукцию. И прозаики, прекрасно чувствуя новые веяния, стали рядить добрую, старую беллетристику в документальную тогу, ища более надежный и короткий путь к читателю. В. Богомолов снабжает повесть "В августе сорок четвертого..." вымышленными документами, сделанными "под" реальные, Е. Евтушенко пишет "Братскую ГЭС", В. Солоухин - "Каплю росы" и "Владимирские проселки", А. Вознесенский предваряет стихи документальными прозаическими вступлениями и комментариями, приближая поэзию к "факту".

Чем вызвана документализация литературы и искусства? Трудно назвать все причины, но кое-какие позволю себе отметить.

Во-первых, изменился читатель. Вырос его интеллектуальный уровень, читатель стал образованнее, культурнее, он может во многом разбираться сам, только ему нужно дать документ, информацию - дать пищу для ума. В силу именно этой причины наметилась "всеобщая тяга к объективности"2, как сформулировал явление публицист и переводчик Л. Гинзбург.

Во-вторых, нельзя не учитывать научно-технической революции, которая привела к развитию средств связи, к совершенству киноаппаратуры, магнитофонов, фото- и телеаппаратуры. Все это не только способствует фиксации событий, но и буквально толкает к этому, дает необычайный фактический материал, делающий фантазию бессмысленной, а обилие острейших жизненных ситуаций и сюжетов - фактом.

В-третьих, если характерным признаком документализма было когда-то, по выражению Е. Дороша, "писание с натуры", то, возможно, сегодняшняя "всеобщая документализация" есть нормальное и естественное развитие реализма как творческого метода? То есть в сравнении с "минувшим реализмом похожести" нынешний реализм должен быть "документальным"? Впрочем, это теоретический вопрос, в дебри которого лезть не имеет смысла, но и не наметить его тоже нельзя: а вдруг кого-то толкнет на размышления!