Абашели Александр

Женщина в зеркале

Александр Виссарионович Абашели

Женщина в зеркале

Александр Виссарионович Абашели (1884-1954) - один из лучших мастеров современной грузинской поэзии. Он был художником повседневно обогащавшим свое творчество чутким восприятием нашей современности, он был прежде всего поэтом-мыслителем, вникающим в жизнь, воспринимающим ее "глазами разума".

Его роман "Женщина в зеркале" является первой попыткой в грузинской литературе создать значительное произведение научно- фантастического жанра.

В некоторые теоретические положения и технические расчеты легшие в основу романа А Абашели, написанного более четверти века назад, наука сегодня, естественно, внесла коррективы. Многие предвидения писателя - в наши годы в эпоху использования атомной энергии и полетов в космос - уже перестали быть фантастикой. Роман А. В. Абашели по-прежнему звучит очень современно, он будит мысль и проникнут верой в неограниченные возможности человеческого разума.

Книга рассчитана на широкие круги читателей, на юное поколение и взрослых.

Перед вами - огромное, во всю стену, зеркало. Изумленный, вы всматриваетесь в него. Ваше имя - Гурген, фамилия - Камарели.

Инженер Гурген Камарели.

Вы молоды.

Вы хороший значок своего дела. Любите физику и с успехом прокладываете новые пути в науке. Вы чуточку поэт (ибо вы - грузин) и безмерно увлечены изучением космоса.

Вы поглощены разработкой электронной теории. В сердце вашем горит светоч философии, и он ярко освещает даже самые узкие тропы, которые ведут ко все более глубокому познанию мира. К тому же. вы умеете точно различать крохотные одноцветные, почти одинаковые кирпичики, из которых-то и сложен этот многокрасочный необъятный мир.

И вот стоите вы перед огромным зеркалом и с изумлением глядите в него. Вы немало удивлены, увидев в зеркале вместо столь хорошо знакомого вам носа с горбинкой прекрасное лицо совершенно незнакомой женщины.

Я, к сожалению, пока не могу сказать вам, кто она, - вы сами должны будете раскрыть эту тайну.

Есть в нашем повествовании еще и другое действующее лицо: инженер Густав Вайсман.

Кажется, он немец. Но почему же тогда он говорит по-английски?.. Глаза свои он прикрывает, словно маской, большими черными очками.

Откровенно говоря, я не люблю черные очки: человек в черных очках заглядывает вам в глаза, а его глаз вы не видите, не знаете, улыбаются ли они вам или угрожают. Быть может, он даже заберется ночью в ваш дом, ограбит и уйдет. А во дворе снимет очки, выбросит их в мусорный ящик и исчезнет во мраке ночи. И у него будет уже совсем другое лицо...

А может быть, напротив, обладатель черных очков окажется очень полезным для вас человеком.

Посмотрим.

А пока вы, Гурген Камарели, должны благодарить меня за то, что я отвел вам почетное место в романе. Ведь мог же я забросить вас в какой-нибудь закоулок сюжета? Но я поставил вас перед волшебным зеркалом, я зажег ваши глаза, как рассветным лучом, огнем творчества. Я наделил вас такой силой, что побледневшая луна в страхе взирает на вас из-за клочковатых туч и не знает, куда ей спрятаться.

Впрочем, вся эта история, конечно, - фантазия от начала до конца.

И все же это - чистая правда.

Потому что повествует она о событиях завтрашнего дня. А это - большая реальность, нежели события, уже прошедшие.

Потому что вчерашнее было и исчезло. А завтрашнее грядет...

Мне очень приятна беседа с вами, но... я слышу за окном уверенные шаги инженера Густава Вайсмана.

Сейчас же отправляйтесь в свой кабинет, Гурген Камарели, и ждите: он идет к вам.

Глава первая

ИНЖЕНЕР ВАЙСМАН

- До десяти не пускайте ко мне никого

- Слушаюсь.

Инженер Гурген Камарели входит в свой рабочий кабинет и, распахнув окно, садится за письменный стол. Вынимает из портфеля бумаги.

Вместе с шелестом едва распустившейся изумрудной листвы в комнату из небольшого дворика врывается солнечное тбилисское утро.

Найдя нужную бумагу, Камарели откладывает портфель в сторону, разворачивает вчетверо сложенный блестящий листок и кладет его перед собой.

Английский текст, отпечатанный на пишущей машинке, гласит:

"Заведующему электростанциями Грузинской ССР инженеру Камарели.

В журнале "Electricity" я читал о Вашем труде. Так как я тоже работаю в этой области и интересуюсь затронутой Вами проблемой, прошу Вас ознакомиться с моими наблюдениями и теми скромными выводами, к которым я пришел. Инженер Густав Вайсман,

член Чикагской Ассоциации

электроинженеров.

12 апреля 1931 года.

Тбилиси". Затем - приписка:

"Уже неделя, как я в Тбилиси, приехал в составе делегации американских инженеров. Рассчитываю на встречу у Вас в доме 14 апреля в 10 часов утра".

Камарели смотрит на перекидной календарь.

14 апреля, вторник.

Смотрит на ручные часы: без двадцати девять.

В половине десятого он должен был осмотреть Дидубийский трансформатор, но теперь поездку придется отложить: он не успеет вовремя вернуться.

- Интересно, кто он, этот Вайсман? - размышляет Камарели, потирая пальцами лоб. - Голова болит от бессонной ночи - до 6 часов утра он работал в лаборатории. Камарели слегка откидывается на мягкую покатую спинку кресла и, закрыв глаза, задумывается.

Вайсман!.. Безусловно, он молод. Это имя Камарели ни разу не встречал в научной литературе. Что ж, он с удовольствием выслушает то, чем Вайсман найдет нужным поделиться...

Но, как знать, может быть... "Timeo Danaos et alona ferentes"1 .

Да, необходима осторожность!

Теплый весенний воздух наполняет комнату, со двора доносится отдаленное жужжание золотистых шмелей, словно чьи-то невидимые пальцы перебирают струны чонгури... Камарели подают визитную карточку:

Gustav Weismann, MEEA. Engineer, Chikago

- Просите.

В кабинет входит невысокий худощавый человек. Серый френч плотно облегает его маленькую фигуру. Почти половину лица закрывают черные очки.

- Вайсман. Очень рад знакомству с вами, - низким голосом со странным акцентом произносит он по-английски.

"Какое неприятное лицо", - думает Камарели, любезно приветствуя гостя.

Оба садятся.

- Я - ваш неизвестный ученик, - продолжает по-английски иностранец. - Ваше исследование о материальности эфира произвело на меня колоссальное впечатление. Ведь оно указывает путь к новым открытиям в области изучения электромагнитных волн. Мне известна также ваша смелая гипотеза о движении комет. Но должен признаться, что совершенно изумила меня ваша теория беспроводного освещения.

- Мне чрезвычайно приятно познакомиться с вами, - произносит Камарели.

- Вы не должны удивляться моему приезду. Я, конечно, мог бы работать и в Америке, но предпочитаю сотрудничать с вами.

После непродолжительной паузы иностранец продолжает:

- Конечно, все, что мы делаем, будет направлено на благо человечества, а потому мы не должны и не будем оглядываться на золотое мерило, которым ныне измеряется все - и научное, и поэтическое вдохновение. В нашей лаборатории не должно быть места золотому божку.

Иностранец умолк.

Камарели ощущает необъяснимую тяжесть, в глубине сердца чувствуя, что этими словами иностранец прикрывает самое главное, сокровенное. К чему все эти экивоки? Пусть говорит прямо: товарищ, я социалист, сочувствую стране социализма, хочу работать в Грузинской Социалистической Республике.

- В Грузинской Социалистической Республике, - неожиданно прорезает тишину голос Вайсмана, словно подслушивавшего мысли Камарели, - положение совершенно иное. Кроме того, вы - мой учитель, и мне хочется внести и свою лепту в наш общий труд. Надеюсь, что смогу оказать некоторую помощь в достижении ваших больших целей.

- Мне будет крайне приятно работать с вами, - словно про себя говорит Камарели. - Наша страна стоит на пороге великих свершений. Сделать предстоит многое, но и препятствия придется преодолеть немалые. Что и говорить, двери для верных друзей и хороших работников всегда, а в такое время в особенности, открыты широко...

Иностранец, неподвижно сидя в кресле и не отрывая взгляда от плиток паркета, внимательно слушает Камарели.

- Я читал вашу диссертацию "Об изменяемости электрической энергии", опубликованную в Бельгии, - внезапно поднимает он голову, обратив на Камарели два большие черные блюдца своих очков. - Французский я знаю слабо, поэтому я читал вашу работу в английском переводе, который тогда же вышел в Нью-Йорке. Вайсман добавляет с улыбкой: - Правда, по-английски я говорю тоже не блестяще, но в этом уж повинно мое немецкое происхождение... Меня заинтересовала ваша теория, и с тех пор - это было год назад - я работаю в намеченном вами направлении. Я должен вас поблагодарить - ваша книга навела меня на верный путь, ей я обязан своими скромными достижениями. И я просто считаю себя обязанным поделиться прежде всего с вами всеми моими выводами и заключениями,

Упоминание о диссертации явно смягчило Камарели, и он уже более любезно, почти дружески обращается к гостю:

- С моей стороны было бы неблагодарностью не оценить ваш благородный шаг. Вы найдете во мне радушного хозяина и признательного сотрудника. Мы не избалованы бескорыстным отношением иностранных специалистов, а потому ваше предложение особенно ценно.

- Я хотел бы поселиться у вас и работать под вашим руководством, - говорит Вайсман. - В настоящее время я проживаю в "Орианте", но для работы мне необходима лаборатория. Выдвинутая вами проблема беспроводного освещения. мне кажется, достаточно разработана теоретически. У меня есть лишь незначительные коррективы, которые нуждаются в проверке лабораторными опытами.

Когда беседа, обретя конкретные рамки, коснулась последнего открытия Камарели, в нем проснулся ученый-энтузиаст, безмерно увлеченный своей новой идеей, такой близкой, что, кажется, ее можно коснуться рукой, а она все не дается, ускользает.