Майкл Бакли

Сказочный Переполох

(Сёстры Гримм. Книга 1)

Памяти моих дедушки и бабушки –

Базиля и Рельды Гэнди

Пролог

Ветки деревьев хлестали их по лицам, царапали им руки, но Сабрина и Дафна уже не могли остановиться — всё бежали и бежали сквозь чащу леса, хотя давно выбились из сил. Леденящий ужас подстегивал каждый их шаг.

Где-то вдалеке опять раздался громоподобный рык, от которого с ужасным грохотом рухнули на землю деревья и в страхе завыли звери.

— Как… нам… остановить… его? — крикнула Дафна, задыхаясь от бега.

Сабрина понимала: сестренка права. Но как остановить это злобное чудовище? Как справится с ним двум девочкам?

— Ладно, что-нибудь придумаем, — сказала она, увлекая Дафну под сень огромного дуба, чтобы, спрятавшись за его неохватным стволом, хоть немного перевести дух.

Сабрина сжала руку сестры, чтобы немного подбодрить ее, а сама жадно хватала ртом воздух, обжигавший легкие. Слова, конечно, ничего не значили — как быть, она не ведала. И придумать ничего не могла: кровь бешено стучала в висках, в ушах шумело. Но ничто уже не имело значения: он их обнаружил. Уже летели в разные стороны щепки, сучья, ветки, сверху вдруг посыпалась земля — огромный дуб, под которым укрылись девочки, был вырван с корнем.

«Отчего же все так вышло?» — мелькнуло в голове у Сабрины.

Когда же их мир успел перемениться до неузнаваемости? В самом деле, что приключилось с ней, одиннадцатилетней девочкой, круглой сиротой, которая всего два дня назад ехала в поезде?

1

Два дня назад

«Да тут со скуки помрешь», — решила Сабрина Гримм, лишь завидев из окна поезда городок Фэррипорт-Лэндинг, что в штате Нью-Йорк.

Издали казалось, что это и не городок вовсе, а сплошные, поросшие деревьями холмы невдалеке от холодной, серой глади Гудзона. И только там, где, наверное, был его центр, по обеим сторонам единственной улицы возвышались несколько двух- и трехэтажных строений из темно-коричневого кирпича. А дальше раскинулись необозримые вечнозеленые ельники. Ни кинотеатров, ни универмагов, ни музеев… назвать это место городом показалось Сабрине невероятным преувеличением.

Хуже этого «города» была разве что погода. Лил дождь, а дождливые дни всегда нагоняли на Сабрину тоску. Она заправила свои длинные светлые волосы за ухо и отвернулась от окна, дав себе самой обещание: крепиться изо всех сил, чтобы сестренка не увидела ее слез. Приходилось держаться — как-никак, ей скоро двенадцать.

Дафна, правда, сейчас вряд ли бы заметила бы ее слезы. Семилетняя сестренка Сабрины просидела все два часа этой поездки, прилипнув к вагонному окну. Она восхищалась любой, даже самой захудалой дырой, мимо которой проносил их поезд, и от окна отрывалась лишь для того, чтобы задать очередной вопрос про то место, куда они направлялись.

— А бу-ублики там есть, мисс Смэрт? — спросила она у женщины, сидевшей напротив сестер.

Их сопровождала эта дама, мисс Минерва Смэрт, работавшая в приюте для сирот. Сухая, бесстрастная женщина с крепко сжатыми губами, лет под шестьдесят, она всю дорогу сидела, уткнувшись носом в какую-то книжку. Сабрина знала: она притворялась, что читает, лишь бы не разговаривать с ними. Мисс Смэрт, кинув на Дафну мрачный, раздраженный взгляд, тяжело вздохнула, будто была не в силах слушать весь этот вздор.

— Есть! — отрезала она. — Везде есть эти твои бублики!..

— Ну на луне-то их нету, — деловито заметила Дафна, снова прилипая к окну.

Мисс Смэрт что-то проворчала, а Сабрина тихо фыркнула. Она всегда с удовольствием наблюдала, с каким мастерством Дафна доводит мисс Смэрт. «И зачем она пошла с детьми работать? — подумала Сабрина. — Ведь явно терпеть их не может. Вечно всем жалуется, что вот приходится прикасаться к их липким ручонкам и утирать их сопливые носы. А уж почитать сказку перед сном… Этого от нее вообще не дождешься».

Особенно же мисс Смэрт невзлюбила сестер Гримм. И грубиянками их называла, и хулиганками, и всезнайками-зазнайками… Сабрина поэтому не сомневалась, что мисс Смэрт лично занялась тем, чтобы вытурить их из приюта и отправить их в опекунскую семью. Правда, до сих пор у нее ничего не выходило. И хотя она уже не раз отсылала их к очередным приемным родителям, всяких раз оказывалось, что те либо страшные скупердяи, либо попросту сумасшедшие… Они заставляли девочек прислуживать им, делать всю работу по дому, но чаще всего просто не обращали на них никакого внимания. Только на этот раз мисс Смэрт зашла слишком далеко: она везла их жить у мертвой женщины…

— Бабку свою не смейте доводить идиотскими вопросами! — рявкнула мисс Смэрт. Она всегда так разговаривала с Сабриной и Дафной — будто лаяла. — Бабка старая, нечего ее попусту беспокоить.

— Она же умерла! Я вам миллион раз говорила: наша бабушка у-мер-ла! — сказала Сабрина.

— Мы, Салли, все как следует проверили, — ответила мисс Смэрт. — И она действительно та, за кого себя выдает.

— Меня Сабриной зовут, — поправила девочка.

— Не важно. Приют не отдаст вас неизвестно кому, пусть даже в опеку, — сказала мисс Смэрт.

— Правда? А почему мисс Лонгдон отдали? — спросила Сабрина. — Она не пускала нас в уборную, чтобы нас там не заколдовали.

— Ну, бывают люди со странностями…

— Да-а? А как же мистер Деннисон? — вклинилась в разговор Дафна. — Он заставлял нас спать в своем грузовике.

— Ну и что? Некоторые любят спать на природе…

— А Джонсоны, которые нас наручниками к батарее приковали, они что любят? — вскипела Сабрина.

— Вы все видите в черном свете, — сказала мисс Смэрт. — Радовались бы лучше. Не такой уж большой спрос на невоспитанных, неблагодарных девчонок. Люди не хотят брать таких грубиянок, как вы. Я ушам своим не поверила, когда узнала, что вы наговорили Китонам.

— Так они же нас на целых две недели заперли в доме, а сами уехали в этот свой круиз на Бора-Бора, — заметила Сабрина.

— А не на Багамы? — спросила Дафна.

— На Бермуды, — поправила мисс Смэрт. — Зато какие милые футболочки они вам оттуда привезли. Впрочем, с тех пор уже столько воды утекло… А сейчас мы нашли вашу настоящую родственницу, и она ждет не дождется, когда вы приедете. Только по правде, мои дорогие, даже если б она оказалась самозванкой, я вас бы все равно ей отдала… Вас ведь уже ни одна семья брать не хочет.

И мисс Смэрт, давая понять, что разговор окончен, снова уткнулась носом в книжку. Сабрина разобрала название. Ну конечно! «Как заставить всех полюбить тебя».

— А что это: само-званка»? — спросила Дафна, не отрываясь от окна.

— Это когда кто-нибудь называет себя кем-то, а на самом деле это неправда, — автоматически ответила Сабрина, глядя на дождь за окном.

В тот день, когда пропали их родители, шел такой же сильный дождь. С тех пор прошло уже полтора года, но сердце Сабрины болело по-прежнему. Она хорошо помнила, как бежала тогда домой. В школе как раз выдали табель с оценками, и она держала его в руке, под плащом. Она страшно гордилась пятерками по математике и английскому и четверкой по естествознанию, хотя тройка с минусом по физкультуре немного портила настроение. Но все равно дома Сабрина прикрепила табель скотчем к дверце холодильника, чтобы все его сразу увидели. Было немного странно, что родители еще не вернулись с работы, но Сабрина ни о чем не беспокоилась. До тех пор пока к вечеру не позвонила воспитательница из детского сада — спросить, почему никто не забрал Дафну. Той ночью девочки легли спать на кровати родителей и всё ждали их прихода, а в небесах без конца гремел гром и вспыхивали жуткие молнии. Когда через три дня за ними наконец пришла женщина из службы социальной защиты и повела их в приют, дождь по-прежнему не унимался. Табель ее так и остался в кухне на дверце холодильника, а она ни от кого не дождалась похвалы за свои успехи. «Почем знать, — подумала Сабрина, — может, он до сих пор там висит?..»

Полиция начала, конечно, расследование. Обыскали родительскую квартиру в Нью-Йорке, но никаких улик не нашли. Опросили соседей и сотрудников родителей, посыпали всё в доме каким-то порошком, ища отпечатки пальцев, потом долго писали отчеты. На том дело и закончилось — не обнаружили ничего. Их папа с мамой, Генри и Вероника Гримм, будто растворились в воздухе. Через несколько месяцев полиция, правда, обнаружила где-то их машину, брошенную на обочине. Единственной уликой был алый отпечаток ладони на приборной доске. Это не кровь, это краска такая, уверяли их в полиции. Но ни новых улик, ни новых следов не появилось. Расследование зашло в тупик.

Сотрудники приюта, куда привезли девочек, начали собственные поиски, пытаясь найти каких-нибудь родственников, однако, как и в случае с полицией, результатов это не дало. У них не оказалось ни теток, ни дядей, ни бабушек-дедушек, ни двоюродных братьев с сестрами, ни хотя бы троюродных… Родители всегда говорили девочкам, что никакие родственники, кроме них, им никогда не понадобятся. Поэтому девочки, понятное дело, пришли в ужас, когда вдруг узнали, что бумагу на признание прав опекунства написала какая-то женщина, которая утверждала, будто она их бабушка.

Поезд медленно подъехал к станции, и Дафна тут же отлипла от окна. Закрывшись ладошкой, она тихо-тихо спросила у Сабрины, прямо на ухо:

— Она правда наша бабушка? А помнишь, папа говорил тебе, что бабушка еще до твоего рождения умерла?

— Никакая она нам не бабушка, — ответила Сабрина, дернувшись: поезд резко затормозил. — Не бойся, убежим. Старая карга и не поймет, что к чему, а нас и след простыл…

Пассажиры повставали со своих мест и принялись снимать вещи с багажных полок. Сбросив недочитанные газеты на пол, заляпанный пятнами расплескавшегося кофе, люди двинулись к выходу. Кондуктор объявил по радио: «Станция Феррипорт-Лэндинг, конечная».