В феврале 1975 года состоялось расширенное заседание Ученого совета факультета психологии МГУ имени М.В. Ломоносова, посвященное событию, которое войдет в историю науки, теперь это можно сказать уверенно. Речь шла о подведении некоторых общих итогов уникальнейшего эксперимента. В настоящем обзоре дается краткое изложение выступлений на этом заседании, а также текстов тех участников заседания, которые не имели возможности выступить на нем.
Открывая заседание, председатель Ученого совета академик АПН СССР А.Н. Леонтьев сформулировал суть дела в следующих словах:
«Особенность рассматриваемого нами эксперимента заключается в том, что он создает условия, в которых делаются зримыми — мне хочется сказать, даже осязаемыми и притом растянутыми во времени как бы с помощью замедленной киносъемки — узловые события процесса формирования личности, становления (подумать только!) человеческого сознания, условия, которые открывают как бы окно в самые сокровенные глубины его природы. Вместе с тем эти редчайшие условия позволяют правильно понять и оценить то отношение, в котором находятся естественноприродные предпосылки и действительные условия бытия человека, то есть реальный образ (способ) его жизнедеятельности. Последнее обстоятельство придает эксперименту уже не только общепсихологическое, но и мировоззренческое, философское значение. В нем открывается богатейший материал для доказательной разработки марксистско-ленинской теории познания, ибо здесь ясно, как ни в одном другом случае, выступает связь чувственного восприятия и мышления с той основой, которая сделала и делает человека человеком, — с трудом в самом серьезном научном значении этого слова, с процессом преобразования природы общественным человеком, процессом, который только и создает, только и формирует (а вовсе не «пробуждает») ту высшую и специфическую форму психики, какая называется человеческим сознанием, или, для краткости, «душой».
Материал, о котором тут идет речь, это огромная многолетняя работа, посвященная всестороннему (трудовому, интеллектуальному, нравственному, эстетическому и физическому) развитию человека в условиях полного отсутствия и зрения и слуха. Начатая еще в 20-х годах Иваном Афанасьевичем Соколянским (воспитателем всемирно известной писательницы Ольги Ивановны Скороходовой), эта работа была продолжена его учеником и последователем Александром Ивановичем Мещеряковым. Под его руководством и были получены те результаты, которые явились непосредственным предметом рассмотрения Ученого совета: опыт получения высшего образования группой слепо-глухонемых — Сергеем Сироткиным, Юрой Лернером, Сашей Суворовым и Наташей Корнеевой, опыт блистательно успешный, о чем свидетельствует тот факт, что все четверо стали участниками обсуждения и выступили с докладами, демонстрирующими не только высокую профессиональную психологическую подготовку, но и настоящую теоретическую хватку, свободную научную ориентацию в тончайших деталях предмета разговора и в средствах этого разговора, в прекрасно освоенном ими языке, как в литературном, так и в научном отношении безупречно точном, выразительном и — что тоже немаловажно — освоенном уже в форме устной живой речи, отличающейся достаточно четкой дикцией. Свои доклады они произносили сами — и зал их прекрасно понимал. Уже одно это может вызвать впечатление чуда, хотя на самом-то деле умение говорить в данном случае — лишь не очень существенная (по сравнению с другими их умениями) деталь.
Разумеется, содержание докладов слепо-глухих студентов было бесконечно важнее, чем артикуляционно-фонетическое их оформление, то есть чисто технический аспект. Доклады эти красноречивейшим образом [63] подтвердили ту высокую оценку, которую единодушно вынесли интеллектуальному уровню развития «четверки» преподаватели факультета психологии, знакомые с нею по семинарским занятиям, консультациям, и экзаменам».
«Если говорить о формальных итогах четырехлетнего обучения на факультете, — сказала доцент Л.Ф. Обухова, — то они совершенно точно отражают действительный уровень усвоения знаний. По ведущим дисциплинам все они учатся только на хорошо и отлично, а Сергей Сироткин — круглый отличник, хотя «пятерки», как таковые, их мало волнуют и мало интересуют. На первом плане у всех четырех — интерес к существу дела, сочетающийся с редкой требовательностью к себе и с удивительной остротой аналитического отношения к проблемам…»
Профессор Б.В. 3ейгарник. «Должна признаться, что шла на встречу с ними с большим волнением, ибо ожидала, что мой курс — курс патопсихологии — должен вызвать особенно большие затруднения, поскольку он обычно сопровождается семинарами с демонстрацией больных, а слепо-глухие студенты были лишены возможности их видеть и слышать. Я была буквально поражена, что все четыре студента оказались прекрасно подготовленными. Вопросы, которые они мне задавали, были очень глубокими, касались очень тонких теоретических моментов, причем не только и даже не столько патопсихологии, сколько труднейших общепсихологических аспектов…»
Профессор Г.М. Андреева. «Мне казалось, что изучение курса социальной психологии будет связано для них с рядом дополнительных трудностей. Курс этот, по содержанию своему граничащий с социологией и философией, требует умения разбираться в колоссальной массе фактов. Учебников нет, и, чего греха таить, в освещении многих проблем далеко не все концы с концами сходятся.
Но хотя в лекциях я на таких пробелах и противоречиях внимания студентов, естественно, не сосредоточивала, именно они-то и были ими очень остро и чутко уловлены. Так, например, проблема психологических характеристик больших социальных слоев и групп — проблема спорная и дискуссионная для нас самих — вызвала с их стороны целую серию вопросов, очень нелегких для ответа.
И каждый из этих вопросов представлял собой, по существу, острую постановку теоретической проблемы. Во время экзамена меня прямо-таки поразило умение включать в ответы по частным вопросам соображения общего порядка, касающиеся, если хотите, существа мировоззрения человека, его социальной позиции. Пользуюсь случаем, чтобы выразить свое бесконечное — и профессиональное и человеческое — уважение к людям, которые непосредственно организовали и вели всю работу, давшую такие удивительные результаты…»
Преподаватель истории КПСС доцент Н.М. Рахманов. «Я был в более выгодном положении, чем преподаватели специальных дисциплин, — я сразу же убедился, что уже до поступления в университет все четверо студентов были очень серьезно и глубоко подготовлены к изучению общественно-политических дисциплин. Они уже до моих занятий были знакомы со многими работами В.И. Ленина, в частности с «Развитием капитализма в России» и даже с «Философскими тетрадями». Облегчало мою задачу и то обстоятельство, что в Советском Союзе уже накоплено большое количество общественно-политической литературы, напечатанной шрифтом Брайля, которую наши студенты могут читать без посредников. Должен сказать, что уровень их знаний не только не ниже, а в чем-то иногда и серьезней, чем у зряче-слышащих студентов…»
Академик Б.М. Кедров. «Я с группой слепо-глухих занимался не по программе факультета, а по отдельным особенно волнующим их темам. Прежде всего поражает в них ненасытная любознательность, умение схватывать мысль на лету, удивительная интеллектуальная восприимчивость. Заниматься с ними просто приятно, радостно. Через минуту-две вы забываете, что они вас не видят и не слышат. Начинает даже казаться, что они вас видят и слышат лучше, чем зрячие и слышащие. Уровень развития исследовательского мышления уже сейчас настолько высок и профессионален, что мы обязаны сделать все от нас зависящее, чтобы все четверо были со временем включены в большую науку…»
Доктор философских наук Э.В. Ильенков. «Должен подтвердить — разговор на сложнейшие философские темы с ними можно вести на таком уровне, на какой далеко не всякий аспирант Института философии способен… Поразительна острота понимания проблем. Наташа Корнеева, будучи еще девятиклассницей, еще 7 лет назад, поставила в письме ко мне следующий вопрос, цитирую: «Вообще же, что такое я? Удивительно и непонятно — тело мое, мозг — мой, а где же я сама? В каком же отношении находятся я и мозг?» Попробуйте-ка дать ответ, адекватный по остроте и точности поставленному вопросу…»
Академик АПН СССР А.Р. Лурия. «Трудно поставить что-либо рядом с тем образцом героизма и с той вершиной успеха, которые мы видим сегодня на опыте наших четырех товарищей. Я не могу не [64] сказать, что если бы сила мотивов, которые движут ими, равномерно распространялась на всех наших обычных студентов, если бы все наши зрячие и слышащие студенты работали с такой же целенаправленностью, используя все те возможности, которые у них есть, то, вероятно, они бы горы свернули… Думаю, что опыт, который мы обсуждаем сегодня, имеет в одинаковой мере и огромное научно-интеллектуальное и эмоциональное значение…»
Директор Института дефектологии АПН СССР Т.А. Власова. «То, что сегодня обсуждается на Ученом совете психологического факультета, мне думается, свидетельствует о больших достижениях в нашей стране психологии, педагогики и дефектологии как части общей педагогики, как специальной отрасли знаний о закономерностях и особенностях развития детей с любыми видами отклонений. Я полагаю, мы поблагодарим и ректорат и факультет за то, что они помогли нашей молодежи, и, со своей стороны, будем думать о том, чтобы правильно организовать дальнейшую работу с теми воспитанниками, которые находятся в Загорском доме. Вероятно, вузовское образование — это не прямая дорога для всех слепо-глухих. Но мы должны стремиться к тому, чтобы они получили максимальное образование, которое дается в стране нашему народу, нашим трудящимся, и чтобы они получили такую подготовку к труду, к жизни, которая давала бы возможность с пользой трудиться в обществе и иметь от этого полное духовное удовлетворение».
