Сергей Голубицкий

Чужие уроки - 2006

Наградить посмертно! /№1, 18 января/

Имбирное пиво Эдгара Дега. /№2, 31 января/

Симплициссимус. История тайны и воображения. /№3, 14 февраля/

Операция «Пузырь». /№4, 1 марта/

Субмарина Саурона. /№5, 14 марта/

Queen Of Mean. /№6, 28 марта/

Наружный скелет. /№7, 11 апреля/

Макумба озабоченной нации. /№8, 25 аперля/

Ребус дарвинизма. /№9, 10 мая/

Кроха-Сладёха. /№10, 23 мая/

Умница и умники. /№11, 6 июня/

Биографический Янус. /№12-13, 20 июня/

Витрувианский Кен. Часть первая - пренатальная. /№14, 18 июля/

Операция «Лимонад». /№15, 1 августа/

Надувная женщина. /№16, 15 августа/

Синергия Всевидящих Очей. /№17, 1 сентября/

Швейный водевиль. /№18, 18 сентября/

Скрипач на крыше. /№19, 26 сентября/

Скрипач на крыше (окончание) /№20, 17 октября/

Заднее число. /№21, 29 октября/

Исцеление Кухулина. /№23, 27 ноября/

Vereenigde Oostindische Compagnie. /№24, 12 декабря/

Канатоходцы Белоснежки. /№25, 19 декабря/

Наградить посмертно!

Сергей Голубицкий, опубликовано в журнале "Бизнес-журнал" №1 от 18 Января 2006 года.

http://offline.business-magazine.ru/2006/86/247448/

Я не отдаю принцев на посмешище черни и издевательство тюремщиков. Нет, под трубные звуки золоченых рогов им на круглой площади по моему приказу отрубают голову.

Нет сегодня в финансовом мире более загадочного и замысловатого понятия, чем «хедж-фонд». Пассионарий Махатхир Мохамад в свое время сказал: «Разбойники с большой дороги от глобальной экономики». Отчаяние малазийского премьер-министра можно понять: в 1997 году Quantum - хедж-фонд Джорджа Сороса - на глазах задумчиво-безразличной мировой общественности распотрошил национальную биржу, развеяв по ветру валюту некогда подававшего большие надежды азиатского тигра.

«Hedge» означает «защиту» и подразумевает консервативный подход к инвестициям, направленным, в первую очередь, на сбережение капитала, а уж потом - на получение рекордной прибыли. Это, однако, в теории. В реальности история хедж-фондов пошла в прямо противоположном направлении. «Хедж-фонды изъясняются на парадоксальном языке, достойном миров Льюиса Кэрролла и Джорджа Оруэлла. Слова этого языка означают только то, что подразумевают под ними сами менеджеры: «рыночная нейтральность» позиций может легко довести до банкротства, «долгосрочный капитал» оказывается на поверку скромными деньгами, раздутыми сверх всякой меры с помощью финансовых рычагов [1] и вложенными в краткосрочные позиции, а сам «хедж» предполагает проведение безумно рисковых сделок», - иронизирует Дин ЛеБарон, создатель Batterymarch Financial Management, одного из пионеров компьютерного моделирования в биржевом трейдинге середины 70-х годов.

Вообще говоря, Дин ЛеБарон несправедлив по отношению к своим азартным коллегам: оруэллианский мир - не каприз зарвавшихся финансистов, а результат парадоксальности самих инструментов, которые используются хедж-фондами для инвестирования: фьючерсов, опционов и «коротких продаж» [2]. Когда журналист Fortune Альфред Уинслоу Джоунс учредил в 1949 году первый хедж-фонд в современном смысле этого слова, рядовые инвесторы вздохнули с облегчением: наконец-то появилась возможность отслеживать реальное поведение рынка, а не тупо стоять в героической позе «быка» в окружении одних «медведей» [3]! В самом деле: «короткие продажи», не допустимые в традиционных инвестиционных фондах и энергично используемые Джоунсом, позволили хедж-фондам в периоды стагнаций делать правильную ставку на понижение рынка, а не на его несуществующий рост.

Появление опционов [4] - новых финансовых инструментов, производных от обыкновенных акций, индексов и фьючерсов, - открыло для хедж-фондов Святой Грааль: отныне любую позицию в обыкновенных акциях можно было страховать от неблагоприятных движений рынка. Схема проста и гениальна: одновременная покупка 1 000 акций компании и 10 Put-опционов полностью защищает от любого непредвиденного падения цен; и наоборот: продажа 1 000 акций компании «в короткую» вместе с одновременной покупкой Call-опционов страхует от нежелательного роста ценных бумаг.

Все это, однако, лишь теория. Читатель наверняка обратил внимание на фразу: «Покупка 1 000 акций и 10 опционов». Дело в том, что 1 опционный контракт позволяет контролировать 100 акций, при этом стоимость его, как правило и как минимум, в 10-15 раз ниже, чем стоимость этих акций. Получается, можно купить 1 000 акций по цене 50 долларов за штуку, заплатив за позицию 50 тысяч долларов, а можно купить только 10 Call-опционов по цене 500 долларов за контракт, ограничившись вложением 5 тысяч. При этом мы будем контролировать ту же самую 1 000 акций, которые являются подлежащим активом данных опционных контрактов. Догадываетесь, к чему дело клонится?

Дальше - больше: если у нас есть капитал в 50 тысяч долларов, то вместо 10 опционов можно приобрести 100 и, тем самым, контролировать уже не 1 000, а десять тысяч акций! Представляете, во сколько возрастает прибыль? Одна незадача: срок жизни опционных контрактов ограничен, и если за отпущенное ему время стоимость акций (подлежащего актива опционов) существенно не возрастет, мы потеряем все 50 тысяч долларов, вложенные в опционы! Как видите, основной инструмент хедж-фонда - опцион - может использоваться двояко: в качестве надежной страховки (по прямому назначению) либо как суперрискованный инструмент для неистовых спекуляций, обладающий огромным финансовым рычагом.

Как только менеджеры хедж-фондов осознали удивительную способность инструментов хеджирования превращаться в одночасье из скучного страхового полиса в азартный рычаг для спекуляций, произошло окончательное оформление структуры этого финансового института. Поскольку законодательство не требовало от хедж-фондов предоставления информации о своей инвестиционной деятельности, они тут же подкрепили свой независимый статус массовым переселением на оффшоры, дабы не травмировать IRS [5] и спокойно заняться своим прямым делом - безудержным набором кредитов и созданием инвестиционных позиций с типичным для современных хедж-фондов 20-50-кратным финансовым рычагом.

Главным же организационным достижением «разбойников с большой дороги от глобальной экономики» стало формально узаконенное размежевание между инвесторами хедж-фонда и его менеджерами: людям, приносящим деньги в хедж-фонд, не только ничего не рассказывали про задействованные инвестиционные стратегии, но и брали с них письменное обязательство не задавать никаких вопросов, относящихся к специфике моделей и финансовых инструментов! Не ради обмана инвесторов, а во избежание непредвиденной утечки информации и попадания know-how к конкурентам.

Надеюсь, читатель простит мне утомительный экскурс в теорию инвестирования: без него мы просто не сможем понять историю Long-Term Capital Management (LTCM) - уникального явления на небосклоне современного капитализма, хедж-фонда, контролировавшего в 1998 году, накануне своего краха, более… одного триллиона двухсот миллиардов долларов - суммы, превышающей годовой бюджет Соединенных Штатов Америки! История эта, однако, интересна не столько феноменальными оборотами и даже не ролью России в гибели LTCM, сколько составом учредителей хедж-фонда: три однозначно лучших в мире трейдера, бывший вице-президент Федерального банка Нью-Йорка и два… Нобелевских лауреата!

Считаю необходимым четко обозначить собственную позицию по отношению к хедж-фондам, поскольку традиционно ироничный стиль изложения мог вызвать неправильное представление о, якобы, критичной оценке автором этого финансового института. Отношение мое - однозначно положительное! Скажу больше: модная ныне в обывательской среде критика хедж-фондов не имеет под собой иных оснований, кроме банального непонимания подлежащих процессов. Не случайно, вопреки нескончаемому потоку журналистских «разоблачений», число хедж-фондов в мире стремительно возрастает: сегодня 8 тысяч «разбойников» контролируют более одного триллиона долларов.