Константин Вагинов

Стихотворения и поэмы

I. Стихи 1919–1923 гг

ПУТЕШЕСТВИЕ В ХАОС

Седой табун из вихревых степей…

Седой табун из вихревых степейПромчался, все круша и руша.И серый мох покрыл стада камней.Травой зеленой всходят наши души.Жуют траву стада камней.В ночи я слышу шорох жуткий,И при большой оранжевой лунеУходят в камни наши души.

Еще зари оранжевое ржанье…

Еще зари оранжевое ржаньеЕрусалимских стен не потрясло,Лицо Иоконоанна – белый каменьЦветами зелени и глины поросло.И голова моя качается как черепУ окон сизых, у пустых домовИ в пустыри открыты двери,Где щебень, вихрь, круженье облаков.

Под пегим городом заря играла в трубы…

Под пегим городом заря играла в трубы,И камышами одичалый челн пророс.В полуоткрытые заоблачные губыТянулся месяц с сетью желтых кос.И завывал над бездной человек нечеловечьиИ ударял в стада сырых камней,И выходили души на откос КузнечныйИ хаос резали при призрачном огне.Пустую колыбель над сумеречным миромКачает желтого Иосифа жена.Ползут туманы в розовые дырыИ тленье поднимается из ран.

Бегут туманы в розовые дыры…

Бегут туманы в розовые дыры,И золоченых статуй в них мелькает блик,Маяк давно ослеп над нашею квартирой,За бахромой ресниц – истлевшие угли.Арап! Сдавай скорее карты!Нам каждому приходится ночной кусок,Заря уже давно в окне покашливаетИ выставляет солнечный сосок.Сосите, мол, и уходите в камниВы что-то засиделись за столом,И, в погремушках вся, Мария в ресторанеО сумасшедшем сыне думает своем.

Надел Исус колпак дурацкий…

Надел Исус колпак дурацкий,Озера сохли глаз Его,И с ликом, вывшим из акаций,Совокупился лик Его.Кусает солнце холм покатый,В крови листва, в крови песок…И бродят овцы между статуй,Носами тычут в пальцы ног.

Вихрь, бей по Лире…

Вихрь, бей по Лире,Лира, волком вой,Хаос все шире, шире, Господи!Упокой.

Набухнут бубны звезд над нами…

Набухнут бубны звезд над нами,Бубновой дамой выйдет ночь,И над великим рестораномПрольет багряное вино.И ты себя как горсть червонцевКак тонкий мех индийских козОтдашь в ее глухое лоноИ там задремлешь глубоко.Прильни овалом губ холодныхПоследний раз к перстам чужимИ в человеческих ладоняхПочувствуй трепетанье ржи.Твой дом окном глядит в пространство,Сырого лона запах в нем,Как Финикия в вечность канетЕго Арийское веретено.

Уж сизый дым влетает в окна…

Уж сизый дым влетает в окна,Простертый на диване трупВсе ищет взорами волокнаХрустальных дней разъятую игру.И тихий свет над колыбелью,Когда рождался отошедший мир,Тогда еще Авроры трубы пелиИ у бубновой дамы не было восьми.

Тает маятник, умолкает…

Тает маятник, умолкаетИ останавливаются часы.Хаос – арап с глухих окраинКарты держит, как человеческий сын.Сдал бубновую даму и доволен,Даже нет желанья играть,И хрустальный звон колоколенБежит к колокольням вспять.

ОСТРОВА

1919

О, удалимся на острова Вырождений…

О, удалимся на острова Вырождений,Построим хрустальные замки снов,Поставим тигров и львов на ступенях,Будем следить теченье облаков.Пусть звучит музыка в узорных беседках,Звуки скрипок среди аллей,Пусть поют птицы в золоченых клетках,Будут наши лица лилий белей.Будем в садах устраивать маскарады,Песни петь и стихи слагать,Будем печалью тихою рады,Будем протяжно произносить слова.Голосом надтреснутым говорить о Боге,О больном одиноком Паяце,У него сияет месяц двурогий,Месяц двурогий на его венце.Тихо, тихо качается небо,С тихими бубенцами Его колпак,Мы только атомы его тела,Такие же части, как деревьев толпа.Такие части, как кирпич и трубы,Ничем не лучше забытых мостов над рекой,В своей печали не будем мы грубы,Не будем руки ломать с тоской.Мы будем покорно звенеть бубенцами,На островах Вырождений одиноко жить,Чтоб не смутить своими голосамиЛюдей румяных в колосьях ржи.

Как нежен запах твоих ладоней…

Как нежен запах твоих ладоней,Морем и солнцем пахнут они,Колокольным тихим звоном полныйЛадоней корабль бортами звенит.Твои предки возили пряности с Явы,С голубых островов горячих морей.Помнишь, осколок якоря ржавыйХранится в узорной шкатулке твоей?Там же лежат венецианские бусыИ золотые монеты с Марком святым…Умер корабль, исчезли матросы,Волны не бьются в его борты.Он стал призраком твоих ладоней,Бросил якорь в твоей крови,И погребальным звоном полныМаленькие нежные руки твои.

Сегодня – дыры, не зрачки у глаз…

Сегодня – дыры, не зрачки у глаз,Как холоден твой лик, проплаканы ресницы,Вдали опять адмиралтейская иглаЗаблещет, блещет в утренней зарнице.И может быть, ночной огромный крикБыл только маревом на обулыжненном болоте,И стая не слетится черных птиц,И будем слышать мы орлиный клекот…

На набережной

Как бедр твоих волнует острие.Еще распущены девические косы,Когда зубов белеющих копьеПронзает губы алые матросов.На набережных, где снуют они,С застывшей солью на открытых блузах,Ты часто смотришь на пурпурные огниНа черных стран цветные грузы.В твоей руке колода старых карт,Закат горит последними углями,Индийских гор зеленая рекаУснет в тебе под нашими снегами.И может быть сегодня в эту ночьУслышу я ее больные зовы,Когда от кораблей пойдем мы прочьВ ворота под фонарь багровый.

В старинных запахах, где золото и бархат…

В старинных запахах, где золото и бархатВ бассейнах томности ласкают ноздри вам.Растут левкои белые у золоченых арок,И море пурпуром сжимает берега.Среди жеманных, еле слышных звуков,Там жизнь течет подобно сладким снам.Какой-то паж целует нежно рукиИ розы тянутся к эмалевым губам.В квадрат очерчены цветочные аллеи,В овалы налиты прохладные пруды,И очертание луны серпом белеетНа зеркалах мерцающих воды.В старинных запахах, где золото и бархатВ бассейнах томности ласкают ноздри вам,Вы встретите себя у золоченых арокДержащей белого козленка за рога.

Луна, как глаз, налилась кровью…

Луна, как глаз, налилась кровью,Повисла шаром в темноте небес,И воздух испещрен мычанием коровьим,И волчьим завываньем полон лес.И старый шут горбатый и зеленыйИз царских комнат прибежал к рекеИ телом обезьянки обнаженнымГрозил кому-то в небесах в тоске.И наверху, где плачут серафимы,Звенели колокольцы колпака,И старый Бог, огромный и незримый,Спектакль смотрел больного червяка.И шут упал, и ангелы молились,Заплаканные ангелы у трона Паяца,И он в сиянье золотистой пылиСмеялся резким звоном бубенца.И век за веком плыл своей орбитой,Родились юноши с печалью вместо глаз,С душою обезьянки, у реки убитой,И с той поры идет о Паяце рассказ.

Есть странные ковры, где линии неясны…

Есть странные ковры, где линии неясны,Где краски прихотливы и нежны,Персидский кот, целуя вашу грудь прекрасную,