Лана Балашина

Работа над ошибками

Перед ошибками захлопываем дверь,

В смятенье истина: "Как я войду теперь?!"

Лиза Демидова

Роза была классически красива: бархатные почти черные лепестки, длинный стебель с крупными шипами, темно-зеленые листья с зубчатым краем. Она лежала на светлой полировке моего рабочего стола, и я замерла в дверях кабинета.

Сергей громко и сердито рявкнул из-за моего плеча:

— Ну, знаешь, это уж слишком!

Он развернулся и так бахнул дверью, что лабораторная посуда тоненько зазвенела в шкафу, а мы с Женькой вздрогнули и переглянулись.

Я аккуратно пристроила на стол свертки, которые были у меня в руках. Вообще-то мы с подругой купили пирожных и собирались спокойно выпить кофе, но в последний момент наткнулись на Демидова, пришлось звать его с собой, и вот что из этого вышло.

— Эк, твоего мужа разобрало! — насмешливо заметила подруга. — Прямо Отелло!

Разговор этот поддерживать мне решительно не хотелось.

Я вынула из шкафа высокую колбу, наполнила ее водой и пристроила цветок. Полюбовалась на него, молча погладила листочки.

Женька обеспокоилась:

— Надеюсь, ты не собираешься реветь из-за какого-то цветка?! Говорила ведь тебе, что надо просто послать Платонова подальше, а ты все дипломатничаешь! И зачем ты вчера поперлась на эту встречу? Вдруг тебя увидели бы, вмиг и Нине, и Сергею донесут, а уж если прознает твоя свекровь…. И чего ты добилась? По-моему, Платонов просто решил, что ты себе цену набиваешь.

Я полезла в сумку за платком.

В дверь заглянул наш начальник, Игорь Михайлов.

— Мне звонили заказчики, ваш проект прошел предварительную экспертизу, так что пляшите!

Он как-то разом увидел и наши с Женькой расстроенные физиономии, и розу в колбе, и платок у меня в руках.

— Что, опять? То-то Сергей пролетел мимо меня по коридору, и даже не поздоровался. — Михайлов присел на край моего стола и сказал, поморщившись: — Лиза, если ты разрешишь, я сам поговорю с Кириллом?

Я помотала головой.

— Не надо. Я справлюсь.

Он сердито заметил:

— Вижу я, как ты справляешься. — Михайлов всмотрелся в мое лицо.

Я скомкала и сунула платок в сумку.

— Мне не хотелось бы смешивать работу и личную жизнь, — решительно сказала я и переставила цветок на окно. — Все, инцидент исчерпан.

Оба грустно на меня посмотрели.

Наш проектный институт периодически сотрясали более или менее громкие романы и скандалы, в которых, как правило, были замешаны наши именитые профессора и юные лаборантки, я уж не говорю о постоянной любовной ауре, окружавшей младший научный состав.

Я никогда не любила выслушивать истории и сплетни о чужих отношениях, а уж делать свою личную жизнь предметом пересудов и вовсе не собиралась.

Вчера я относила документы в бухгалтерию, и заметила, как одна из девиц кивнула другой в мою сторону, после чего они многозначительно переглянулись. Поскольку Нина Платонова работала в группе экономистов, нет ничего удивительного в интересе, который вызвала моя особа у бухгалтеров — их отделы дружили довольно тесно.

Я твердо решила, что нужно прекратить все это, предприняв нечто радикальное.

История, предшествовавшая появлению розы на моем столе, началась месяца два назад. Ну, да, ровно два месяца прошло с дня юбилейных торжеств, а ведь именно тогда Платонов по-настоящему обратил на меня внимание.

Процентов семьдесят штатного состава нашего НИПИ в свое время, одни раньше, одни позже, отучились на разных факультетах одного института. В этом году состоялись грандиозные торжества по случаю юбилея Альма Матер — заранее были разосланы приглашения, на три дня снят огромный пансионат, форум институтского сайта оживился и забурлил…

Конечно, мы с Женькой, получив пригласительные, радостно заволновались.

— Увидим всех своих, наговоримся!..

Эдик идти отказался, у него, как обычно, были семейные неурядицы. Мы с Женькой его жалели, но помочь ничем не могли. Эдик приехал на учебу откуда-то из Барнаула, и своего жилья у него не было. Еще на пятом курсе у нашего тихони случился роман с лаборанткой Соней, закончившийся свадьбой. Молодые поселились у родителей невесты, и с тех пор бедный Эдик не имел никакого покоя. За что его невзлюбила теща, не знаю. Эдик — воплощение порядочности и доброты, жену свою обожает, и насколько я знаю Соню, чувства эти взаимны. Единственное, что их обоих страшно огорчало — это отсутствие детей, причем теща этим Эдика постоянно попрекала.

Мы с Женькой поначалу приставали к Эдику, чтобы он увез жену от сумасшедших родственников, но потом сама Соня рассказала нам по секрету, что Эдик больше половины своей зарплаты отправляет матери, в Барнаул. У него еще есть сестра с ребенком, и младший брат. Кроме Эдика, помочь им некому. Так что о том, чтобы снять даже комнату в коммуналке, и речи нет. Да и сама Соня ни за что не решится уйти на квартиру, как же, мама обидится.

Михайлов пытался добиться для Эдика комнаты в семейной общаге, но у него ничего не вышло: у супруги имелась жилплощадь, и комната им не полагалась.

Демидов к мероприятию отнесся скептически:

— Неужели тебе мало подруги Жени и вашего бессменного пажа?

При упоминании Эдика я разозлилась:

— Не смей говорить о нем в таком тоне. Он — мой друг, и я не позволю…

Демидов шутливо раскланялся:

— Друг? Извини, но со стороны кажется, что в вашем гареме ему отведена несколько иная роль…

В общем, мы в очередной раз поссорились, и на юбилей я отправилась вдвоем с Женькой.

В пику Демидову, я купила очень открытое вечернее платье, отливавшее мрачным золотом. К платью прилагалась крошечная расшитая сумочка.

Порывшись в шкатулках, я нашла широкий браслет и гривну, которые в прошлом году привезла из Египта.

Устроив из своих волос что-то, напоминающее вавилонскую башню, подчернив глаза, я еще колдовала над лицом, когда снизу из такси позвонила Женька.

В общем, когда я вышла из спальни в полной боевой раскраске, Демидов поперхнулся виски.

Проплыв к дверям, обдала его дорогим парфюмом:

— Надеюсь, ты один не заскучаешь…

В такси Женька опустила стекло и с неудовольствием сказала:

— А надушилась-то, батюшки!.. — Оглядев мое платье, удовлетворенно констатировала: — А вот это молодец, знай наших! Хорошо, что Демидов с нами не пошел, а то тебе опять пришлось бы ходить в балетных тапочках.

Надо сказать, что Демидов имеет вполне средний рост, это просто я такая каланча. Нет, я ниже его, конечно, но если надеть шпильки… Кстати, Марина Николаевна, моя свекровь, совершенно всерьез уверяет, что мне не идут туфли на высоком каблуке. Оно конечно, кто ж спорит…

Прием еще не начался, кажется, ждали министра, и все толпились в фойе. Мелькали знакомые лица, я кивала и улыбалась.

Женька заметила, что я верчу головой, и сердито спросила:

— Не иначе, своего любимого Михайлова ищешь!

Я только плечом дернула.

Через минуту на нас налетели ребята из нашей группы, потом еще из параллельной…

— Лиза, Женька, шикарно выглядите!

Мы хохотали, вспоминали всякие смешные случаи из студенческой жизни. По очереди, а временами и перебивая друг друга, все рассказывали, где живут, чем занимаются.

— А Вадик?

— Он в Штатах, женат, обещал приехать, да, видно, не срослось.

— А Юлька Маркина?

— О, Юлька бросила занятия теоретической наукой, у ее мужа ювелирный магазин в Питере, так что она теперь занимается бриллиантами. Он лет на сто ее старше, но зато она теперь в шоколаде!

Мы с Женькой практически хором доложились, что работаем у Михайлова, уже защитились.

— Наслышаны, — капризно протянула Эльмирка Татаева, — и ничуть не удивляемся: Михайлов всегда вас выделял. А ты, Лиза, всегда умела виртуозно использовать мужиков: Эдик протащил твою кандидатскую, Михайлов помог с защитой и красавчик Демидов всегда под рукой.

Женька хотела, было, ввязаться в спор, но я дернула ее за рукав, и она только ехидно ухмыльнулась:

— Эльмирка, ты ничуть не изменилась, все такая же белая и пушистая!

Широко распахнулись двери, и всех пригласили в зал.

Организаторы мероприятия знали свое дело, все шло по накатанной. Речи, ораторы, тосты, музыка. Женьку утащили танцевать. Все довольно прилично выпили, и общение за столами стало раскованным. Мой сосед по столу перешел к открытым военным действиям, и я уже подумывала, что вечер перестал быть томным. Ближе к полуночи в зале стало шумно, жарко, я воспользовалась тем, что сосед меня покинул ненадолго, и вышла на веранду.

Здесь тоже было довольно многолюдно: все ждали обещанного устроителями праздника фейерверка.

Около балюстрады стоял и курил мужчина. Он обернулся, и сердце мое дрогнуло: я узнала Михайлова. Не подойти было невежливо, и я подошла. Он как-то странно глянул на меня:

— Ты похожа на египетскую царевну. Нашла своих?

Я кивнула, спросила:

— Вы один… Неужто из вашего выпуска никто не явился?

— Почему? — удивился он. — Сейчас ребята подойдут. Мы договорились проехать за продолжением банкета. Я ведь живу здесь совсем неподалеку, минут десять езды. Знаешь что, забирай Женю, и после фейерверка поедем ко мне. Я вас потом и развезу по домам. — Он неодобрительно посмотрел на меня и сказал: — Здесь сейчас начнется, так сказать, неофициальная часть. Демидов — полный болван, что отпустил тебя одну.

Я дозвонилась подруге, и вскоре она появилась в дверях.