Алексей Аксёнов, Саша Миндаль

Периферия

Данный текст непонятен делу Света.

Ночной Дозор

Данный текст непонятен делу Тьмы.

Дневной Дозор

Данный текст непонятен читателям.

Авторы

ПРОЛОГ

Бесконечная спираль дороги спускалась в преисподнюю.

Точно огромный бур впился в землю, пытаясь прогрызть до центра, но подавился и выплюнул горы чёрно-белого грунта. Взглянув сверху, почти невозможно разглядеть дно. Завораживающее карминно-чёрное инферно. Фары снующих, как муравьи, огромных "БелАЗов", линии ламп — карнавал бликов. Непроглядно-чёрные, точно вырубленные из антрацита пятна темноты. Грохот работающей техники, шум радио и крики рабочих.

Рукотворный ад. Рудный карьер.

Идеальное место для шабаша.

Организаторы превзошли сами себя. На глыбах породы точно сами собой возникли громадные колонки, и в шум работающего карьера вплелись звуки техно, создавая особую клубную пульсацию. Небольшие костерки, истекавшие сладковатым дымом марихуаны, образовали круг — границу того, что не предназначено для человеческого взгляда. Ещё один костёр полыхал в центре круга — громадный, но безо всякой магии, из толстенных брёвен, пылавших как спички.

Шабаш начался! Звук усилился, властно подчиняя своему ритму биение крови в венах. Рёв моторов и лязг экскаваторов вливались в него, точно экзотические спецэффекты. Казалось, все ощущают непостижимое. Ритм бился, перетекая в жилы каждому. Все стали единым целым, двигались в такт, чувствуя друг друга независимо от классификации, вида, опыта и других уже ничего не значащих здесь факторов. Только музыка. Только ночь. Только Тьма.

Музыка убыстрялась. Звук будил сердце, становился всё более отчётливым и завораживающим. Ещё немного, и сердце разорвётся, не выдержав нагрузки. А ритм всё ускорялся, раскручивая туго сжатую пружину тьмы в душе каждого, кому сейчас было дано его слышать. Не было в мире ничего важнее, и неодолимая сладостная сила тащила в глубину иссиня-чёрного океана, плескавшегося под веками.

Но вот оно — аккорд, и тонкий, почти неслышимый, переходящий в ультразвук, завершающий не то крик, не то писк. Наваждение медленно спадало, оставляя после себя радостную опустошённость.

Отрыв был полный. Такого раньше не было, но довольны остались все, от самого привередливого мага, до неприхотливого оборотня. Старики расходились первыми, а недавно инициированная молодёжь пыталась вкусить иной жизни побольше и запомнить ощущения, чтобы рассказать не пришедшим.

Среди оставшихся была особо выдающаяся парочка. Молодая двадцатилетняя ведьма, не так давно открывшая для себя свои способности, и маг-недоучка, симпатичный паренёк лет двадцати семи. Ведьма сегодня была неотразима: длинный кожаный плащ серого с металлическим отливом цвета с развевающимися от каждого движения полами, огромным прямоугольным воротником и такими же отворотами на рукавах. Главным украшением были пуговицы: огромные "кошачьи глаза" в ажурной оправе из слегка чернённого серебра. Длинные светлые волосы ещё с вечера были уложены в хитроумную причёску, где для каждой прядки было своё место, но сейчас они растрепались и лежали на плечах беспорядочной копной. Присев на кусок породы недалеко от центрального костра, ведьма жадно глотала минералку из небольшой бутылочки, и отблески догорающего пламени плясали по лоснящемуся от пота лицу.

— Я страшно выгляжу? — жалобно поинтересовалась она у своего спутника, небрежным щелчком пальцев распахивая сумочку и заставляя зеркало взлететь на уровень лица.

— Ты самая страшная, самая жуткая, самая тёмная ведьма на свете! — горячо произнёс маг. Он тоже устал: белая синтетическая рубашка промокла почти насквозь, чёрные волнистые волосы прилипли ко лбу. Маг присел на корточки рядом с ведьмой. — Ты как думаешь, пора уже двигать в город, или ещё посидим?

— Не стоит, — ответила ведьма, закончив изучение своего лица с напрочь выщипанными и нарисованными заново бровями и потёками от косметики. — Интересного здесь больше ничего не будет. Пошли, а то ещё заставят прибирать после себя!

Действительно, от костра к костру уже бродили тёмные на фоне пламени силуэты. Кто-то из стариков перед уходом прочистил мозги молодым, и пусть с опозданием, но колдуны принялись заметать следы шабаша. Короткая вспышка — и догоревшие угли рассыпались в золу, а зола разлеталась облаком вокруг, мгновенно смешиваясь с бурой рудничной пылью.

— Как пойдём? — спросил маг, задумчиво прикидывая высоту карьера. — Может, полетим?

— Ты что, я не умею! Пошли пешком!

Они побрели вверх по серпантину дороги. Чудовищный самосвал прокатился всего в паре шагов от них, выплюнув клуб сизого дыма в лицо ведьме.

— А, чтоб тебя…! — с невнятной яростью пробормотала та.

Колесо машины неожиданно вильнуло, и самосвал скользнул по самому краю дороги, чудом не отправившись на дно карьера.

— Маш, ты что, рехнулась?! — раздражённо воскликнул маг. Ведьма тряхнула головой, отмахиваясь от его слов.

Вскоре они оба брели прочь от карьера к пустырю, где стояли машины участников сегодняшнего шабаша. Ни у мага, ни у ведьмы своего транспорта ещё не было, но зато было полно знакомых, которые, может быть, согласятся их подвезти.

В придорожных кустах мелькнули два обнажённых тела — парень и девушка лет шестнадцати. Они тоже были сегодня в карьере и сейчас наслаждались жизнью, то ли занимаясь сексом бешено и торопливо, как все оборотни, то ли просто перекидываясь — в зверя, в человека, снова в зверя, раз за разом, упиваясь свободой и той силой, которую никогда не сможет почувствовать никто, кроме них.

"Тойота", зелёная и блестящая, как громадное насекомое, затормозила возле остановки маршрутных такси. Водитель выкинул в окно окурок.

— Извини, Маш, до дома не довезу, — обернувшись к задним сиденьям, сказал он. — Мне сейчас направо, а тебе прямо. Да тут пара остановок всего, доедешь на чём угодно.

— Я провожу, — Из распахнувшейся дверцы выпрыгнул уже знакомый маг. Он торопливо обежал вокруг и помог вылезти ведьме. — Всё равно спасибо!

— Да не за что… Слушайте, давайте завтра вечером встретимся на "Были"! Будет, конечно, не так круто, как сегодня, но тоже — не заскучаем.

— Ладно, — ответил маг. — Звони мне на "трубу", встретимся! Пока!

Они дошли до остановки как раз в тот момент, когда грохочущая железная гусеница двухвагонного трамвая-сцепки с лязгом замедляла свой ход.

— Ну что, Маш, поедем? — заискивающим тоном предложил маг.

— Да, знаешь… Слушай, езжай ты, а я сама пройдусь. Проветриться хочется.

— Ну так давай провожу!

— Не надо. Спасибо, конечно, но… не надейся! Не сегодня! Пока!

Спорить спутник не решился, и через секунду белая рубашка мага, мелькнув в трамвайном окне, уже удалялась от остановки.

Когда ведьма переходила улицу, в полуметре от неё с шорохом пронеслись "Жигули" с московскими номерами.

— Мать твою! — буркнула Маша, чудом увернувшись. Мечтательно-восторженное настроение, сохранившееся после шабаша, моментально растаяло, точно кусок снега под весенним солнцем. — Чтоб тебе всю жизнь между двух "Лексусов" парковаться!

Ироническое проклятие — обычное развлечение Тёмных, скорее демонстрация чувства юмора, чем реальное пожелание зла. Вот только сейчас над крышей удаляющейся машины действительно вспыхнула чёрным "воронка" инферно.

— Блин, сработало! — восторженно выдохнула ведьма, осознав, что неизвестный ей водитель действительно обречён всю жизнь ставить машину между двух крутых иномарок, рискуя деньгами и здоровьем. — А если вот так… Чтоб тебе на мобильник только с городского звонили!

От ближайшей лавочки, оккупированной подростками, раздалась трель телефонного звонка. Один из юнцов, поставив себе под ноги бутылку с пивом, полез в карман, но, глянув на экранчик, матюгнулся и нажал на кнопку сброса.

— Чтоб у тебя за стеной семья пианистов жила! Чтоб тебе в плацкарте с дембелями ездить! Чтоб все бомжи знали код твоего подъезда! Чтоб ты жирный чебурек ел, и у тебя в кармане мобильник зазвонил! Чтоб у тебя с парнями свидания только в критические дни были! Чтоб тебе в "Диггера" на "Пентиуме" играть!

Проклятия, как трассирующая очередь, разлетались веером, поражая людей. Никаких смертей, болезней, серьёзных бед — ведьма хотела всего лишь позабавиться. Однако каждое из них сейчас било наверняка, сбываясь мгновенно или ожидая своей очереди.

Сила переполняла её — бурлящая, пенящаяся, словно бокал шампанского. Хотелось что-нибудь сотворить — и чёрт бы побрал все Договоры с их запретами! В конце-то концов, ведь путь Тьмы — это свобода! Свобода от всего, даже от зла — что бы там не пищали эти заморенные аскеты-Светлые!

Только ночь. Только Тьма. Только свобода.

Боже, какой пустяк,

Сделать хоть раз что-нибудь не так!

Ведьма напевала до боли знакомую мелодию, чувствуя, как явившаяся из ниоткуда Сила покалывает в кончиках пальцев. В мозгу рождались заклинания, странные, никому не ведомые, может быть, даже ненужные — но такие красивые!

И первый огненный шар расколол серое утреннее небо над городом. По асфальту заметались угольно-чёрные тени.

Шагах в двадцати от ведьмы одна из теней задержалась дольше, чем полагалось ей по законам физики, затем неожиданно встала дыбом, обрела объём и лопнула, превратившись в невысокого светловолосого мужчину в поношенном сером костюме. Непрошенный гость секунду остолбенело разглядывал происходящее, а затем вскинул правую руку. Его сжатый кулак был окутан облаком белого пламени.