Гаков Вл

Побег из детства (Юные годы писателя Рэя Брэдбери)

Вл.Гаков

Побег из детства

Юные годы писателя Рэя Брэдбери

Очерк

С чего начать эту удивительную историю?

Историю о том, как рос-рос мальчуган и стал писателем. И не просто писателем, а Большим Писателем, волшебником, щедро рассыпающим свои диковинки перед зачарованными, боящимися поверить в чудо зрителями... И про то, как однажды пережитое детство, пережитое, казалось бы, раз и навсегда, вернулось. Подобно солнечным бликам на капле росы, его картины являлись вновь и вновь, зыбкие, переменчивые, ускользающие и готовые вот-вот навечно растаять в памяти, они постоянно напоминали о себе, заполняли чистые еще страницы, которые писатель в будущем предполагал "заселить" ракетами, звездами и прочими чудесами.

Начнем-ка с конца.

Конец истории датируется ноябрем 1941 года, а еще точнее - днем выхода в свет очередного номера американского научно-фантастического журнала "Сверхнаучные истории", в котором дебютировал наш герой. Четырьмя месяцами раньше, в самый разгар июльской духоты, из нью-йоркский конторы редакции через всю Америку, в Лос-Анджелес, полетела бандероль. Содержимое конверта сводилось к стандартному письму за подписью редактора Олдена Нортона, в котором адресата извещали, что его рассказ "Маятник" принят к публикации, и приложенному чеку.

18 июля письмо было получено адресатом. Им оказался долговязый юноша в очках и с улыбкой в пол-лица; на почтовой квитанции он расписался: "Рэй Брэдбери".

Юного автора еще никто не знал, и заплатили ему, как водится, немного: 27 долларов 50 центов. Правда, и эти деньги пришлись весьма кстати - много ли заработаешь, торгуя газетами на улицах (а именно это и составляло основной заработок молодого человека)? Но пуще денег была радость дебютанта: отдельные публикации в любительских журнальчиках случались и раньше, но первая публикация в профессиональном журнале, который читали по всей Америке! Лучшего подарка ко дню рождения, которого и ждать-то оставалось месяц с небольшим, начинающему автору было трудно пожелать.

И хотя рассказ был написан в соавторстве (известный писатель Генри Хассе, живший по соседству, любезно согласился выправить текст - а в результате переписал рассказ целиком), и даже в таком, улучшенном виде оказался так себе, ниже среднего, - радости это не убавило. Дебют - это всегда радость.

Был в этой истории и другой дебютант - дебютант поневоле. Если бы только знал Олден Нортон, всего за неделю до того сменивший в редакторском кабинете Фредерика Пола, что за находка открыла его, Нортона, послужной список! Навряд ли взгляд его задержался дольше обычного на одной-единственной строчке платежной ведомости - а ведь там стояло имя, только благодаря которому история сохранит и имя самого Нортона...

Ну, а счастливый автор - о чем думал он, читая и перечитывая по нескольку раз сухо-официальное извещение в пять строк, которое, разумеется, звучало для него дивной музыкой? Вероятно, строил грандиозные планы. А может быть, проигрывал про себя сюжеты еще не написанных рассказов, мечтал о будущей писательской славе. И скорее всего, из эгоизма, свойственного молодости, забыл мысленно поблагодарить свою память и детство, питавшее эту память.

Вот он стоит у распахнутого окна своей тесной лос-анджелесской квартирки, возбужденный, с широко раскрытыми глазами, и кажется ему, что смотрит он в будущее. Память незаметно возвращается в прошлое, как на фотопластинке проявляет в мозгу образы всех стариков, взрослых и детей, все увиденные города и прочитанные книги. Все страхи и радости, что давно позади, все утра, полдни и закаты, и темные ночи. А "над головой... летают в воздухе все эти июни, июли и августы, сколько их было на свете".

Внизу под окном гудят клаксоны автомобилей, слышится обычный городской гул, пахнет бензином и плавящимся от невыносимой жары асфальтом. А в тишине комнаты оседает белый пух одуванчиков, только хозяин квартиры его все еще никак не замечает. Да и откуда им взяться-то, одуванчикам, - в центре большого города, в конце июля?

Возвращение в Детство еще не осознано. Но само детство уже неотрывно стоит перед глазами.

"ПОЧВА"

...перед вами книга, написанная мальчишкой, который вырос в маленьком иллинойсском городке и увидел, как наступил Космический Век, как сбылись его мечты и надежды

Рэй Брэдбери не мог, подобно испанскому поэту Федерико Гарсия Лорке, сказать про себя: "Когда я пришел на эту землю, меня никто не ожидал". Его появления ждали с нетерпением.

Ждали не его самого во плоти и крови - ждали чего-то неосознанного, нового, неизведанного. Новых чувств и нового строя мыслей, новых взглядов на мир и вдохновения. И литературы под стать веку, тоже новорожденному. Сила таланта вынесла Рэя Брэдбери на гребень этой новой литературы - но и ее, и его появление было предрешено.

Уходило в историю второе десятилетие XX века.

Научную фантастику уже писали, и не один год; В Англии вышли почти все главные научно-фантастические книги Герберта Уэллса, гениально предвидевшего многие из социальных потрясений начала века, в Германии зачитывались "техницизированным" Курдом Лассвицем (правда, не меньшей популярностью пользовался и роман Густава Мейринка "Голем" - эту книгу еще не раз помянут, как только в словарях появится слово "робот"). Франция же по-прежнему хранила верность своему Жюлю Верну, не собиравшемуся молчать даже за гробовой доской: умер писатель в 1905 году, но еще пять лет каждое полугодие читатели, как и прежде, получали новый роман из серии "Необыкновенных путешествий".

Не отставала и Америка. Критики и читатели в полной мере оценили великое наследие романтиков - Эдгара По, Натаниэла Готорна, Вашингтона Ирвинга и Амброза Бирса, а наступали новые времена, и новые идеи витали в воздухе. Выходец из Люксембурга, инженер-изобретатель Хьюго Гернсбек всерьез задумался над идеей периодического издания, посвященного исключительно фантастике. Пока же идея созревала, другой кумир пожинал лавры читательской популярности: и дети и взрослые буквально вырывали друг у дружки книги Эдгара Райса Берроуза, и имена Тарзана и Джона Картера "Марсианского" были у всех на устах.

Нарождающийся век требовал появления нового поколения писателей, фантастов, которым гиганты прошлого передали бы свою эстафету. Но пока авторы фантастических книг были одиночками, да и имени этой литературе еще не придумали. Чтобы стать явлением культуры, приметой века - потребуются десятилетия.

Пульс времени то замедлялся, а то вдруг случался взрыв: события, люди, идеи - все смешивалось воедино, как в калейдоскопе. Как славно, например, начинался для фантастики этот замечательный год, двадцатый год двадцатого века!

Еще жива была в памяти новогодняя ночь, шумная и радостная, а через сутки, 2 января, в семью бухгалтера Азимова из крохотного местечка Петровичи, что под Смоленском, пришла новая радость: родился сын, которого назвали Исааком. Позже, когда семья с трехлетним малышом переберется в Америку, его имя станут произносить на английский манер: Айзек...

Второе знаменательное событие не заставило себя ждать. В один из январских дней пражские книготорговцы выложили на прилавки только что вышедшую новую пьесу. На обложке тоненькой брошюры стояло непонятное сокращение из латинских букв: "R. U. R.", автором же значился Карел Чапек. Сокращение "Р. У. Р." означало "Россумовские Универсальные Роботы", но вот что это за слово такое - "робот", тогда еще не знал никто.

Ну не удивительно ли! В один месяц одного и того же года пришли они в мир литературы - роботы и будущий отец "роботехники", создатель знаменитых Трех Законов. Карел Чапек умрет незадолго до оккупации Чехословакии, так и не узнав о существовании "наследника"...

Такие совпадения, конечно, случайность. Но и эта, как и следовало ожидать, была лишь проявлением необходимости. Присутствие новой литературы уже "ощущалось в воздухе". И вот в жаркий полдень 22 августа произошло событие, которое имеет самое прямое отношение к нашему рассказу.

В четыре часа пополудни крик новорожденного огласил родильное отделение больницы на улице Южная Сент-Джемс-стрит, 11, в городе Уокиган, штат Иллинойс. Счастливые родители, живущие неподалеку, в одном квартале от больницы, назвали малыша Рэймондом Дугласом (второе имя в честь знаменитого актера Дугласа Фэрбенкса). Но сколько он помнит себя сам, никто и никогда не называл его иначе, чем просто - Рэй.

Раннее детство - это прежде всего Дом и Родители. Ранние детские впечатления - это почва, на которой произрос талант Рэя Брэдбери. Ему повезло с родителями, и вырос он хоть и в маленьком, но интересном и своеобразном городке. Так что почва оказалась плодородной и заботливо распаханной.

Тихий и полусонный, подобный тысячам других в американском провинциальном захолустье, Уокиган, расположенный на берегу озера Мичиган, одним боком все-таки умудрился притулиться к Прогрессу. В прямом и переносном смыслах: городок стоял на шоссе, с которым соседствовала железная дорога, прямо на полпути между Чикаго и Милуоки. Это были крупные, набиравшие силу индустриальные города, до каждого из Уокигана было не более полусотни километров, и отзвуки большого мира нет-нет да и взрывали неспешный, почти деревенский уклад жизни уокиганцев.

Город не то чтобы утопал в зелени, но в жаркое послеобеденное время сиесты каждая улочка представляла спасительную возможность укрыться в тени; ее давали буки, вязы и особенный, растущий только в северных штатах "сахарный" клен, из сока которого делали вкуснейшую патоку. На тенистых улочках степенно раскланивались друг с другом горожане и не спеша обменивались новостями. В городке все знали всех.

Немногие здания в Уокигане достигали четырех этажей. Одноэтажные, реже - двухэтажные домики под черепичной крышей были опрятны, окна украшены решетчатыми ставнями и бесхитростными витражами из цветных стекол. Выделялись своей архитектурой лишь мэрия и церковь со шпилем, куда ходили не из-за какой-то там особой набожности, а так, по привычке... В деревенского вида магазинчиках торговали снедью, хозяйственными товарами и всем чем угодно. Вырезанная из дерева фигура индейца с трубкой в зубах - непременное украшение табачной лавки. И наконец, истинно американское изобретение драгстор (аптека), где торговали решительно всем, где можно было закусить и бесплатно выслушать все местные новости. А рядом, напоминая о близости Чикаго, помещалось скучное, наспех отстроенное здание местного отделения какого-нибудь банка или страховой компании... Обязательный кинотеатр, менее обязательная городская библиотека да случайные бодрящие радости в виде заезжих цирков Барнума.