Ганди Эдвард
Ночное бдение
Эдвард Х.ГАНДИ
НОЧНОЕ БДЕНИЕ
Все. На сегодня хватит. Фрэнк наконец закончил копать.
- Ну вот, - сказал он, прижимая телефонную трубку к уху, чтобы лучше слышать, что скажет Элейн. - Теперь можно привезти сюда спальные мешки и всю ночь лежать под звездами.
Слушая ее вялую речь, он заглянул в прорезь для возврата денег, а вдруг там осталась монета-другая? Но на дне была лишь дохлая муха.
- Да пойми ты, - горячился он, убеждая Элейн, - ты потому и не в настроении, что, как у всякого преподавателя, у тебя в конце весеннего семестра наступило вынужденное безделье. Со мной такое тоже случается. Но зрелище Млечного пути позволит тебе увидеть минувший год в истинном свете. Что ты говоришь? Ты находишь, что это слишком по-плебейски?
Придерживая трубку плечом, Фрэнк пытался вникнуть в смысл надписи на стенке телефонной будки. Какое пособие для психологов! Доска объявлений для анонимов. Тропа разбоя для тех, кто долго ждет ответа. Грубая жизнь. Грубые мысли. Грубое искусство.
Фрэнк снова взглянул на муху. Никаких признаков жизни. Он прислонился к стеклу, но тут же отпрянул, как ужаленный.
- Что? Что ты имеешь в виду? Нет. Это не похоже ни на какое кладбище. Это же не настоящая могила, а просто яма. К тому же единственная на всем Рейвен Хилл.
Ну и жарища в этой стеклянной коробке. Он уже весь покрылся потом. Фотосинтез! Вот бы куда на несколько дней африканские фиалки Элейн! О том, что они увяли, она твердит ему уже не в первый раз. Фрэнк приоткрыл дверь и сделал шаг наружу, надеясь ощутить прохладное дыхание ветерка, но шнур был коротковат. Всегда-то ему не везет.
- Я куплю хлеба и вина, - крикнул он в трубку. - Ладно?
Сделав ради приличия паузу, Элейн, вероятно, чтобы как-то поддержать явно не клеившийся разговор, стала громко рассуждать о солнечной активности, о потеплении на планете, и конечно же, о насекомых - это была ее излюбленная тема.
Фрэнк шагнул вперед и, обняв телефонный аппарат, прислонился к стенке. А что тут еще было делать, в этой чертовой будке? Не прерывая разговора, он стал думать о завтрашнем дне. В конце концов, он мог гордиться собой. Будучи всего-навсего ассистентом преподавателя, он получил всю необходимую документацию, организовал комитет и с жаром взялся за осуществление проекта. Он даже готовил пресс-бюллетени. Пришлось наклеить сотни почтовых марок.
Были и другие заботы. Например, вот это ночное дежурство за городом на вершине Рейвен Хилл. Нужно было присматривать за выемкой. И не потому, что кто-то мог на нее посягнуть. "Ничего подобного, - как заверил его с улыбкой президент университета, - конечно же не случится". Однако подстраховаться на всякий случай не мешало, поэтому требовалось организовать охрану выемки. В поисках выхода из положения Фрэнк решил, что для этой цели лучше всего подошли бы двое - можно, так сказать, продемонстрировать совместные усилия по предотвращению внезапного нападения. Кстати, чем не предлог провести ночь под звездами вместе с Элейн?
Он подумал о ее нежной коже, светящейся в лунном свете, белой и мягкой, так резко контрастирующей с грубой реальностью окружающего мира, и представил, как они вместе пробираются в густом лесу, катаются голыми в траве, и к ее сказочному, вздрагивающему от малейшего прикосновения телу, пристают травинки...
К сожалению, мысль предстать перед Вселенной на краю вырытой ямы не показалась ей достаточно заманчивой...
- Ах, Элейн, как было бы здорово...
Нет, реальность никогда не была и, наверное, не будет в ладу с его пылкими мечтами. Тут даже психиатры не могли ничем ему помочь. Фрэнк, правда, уже давно перестал с ними консультироваться, хотя счета все еще оплачивал.
- Да-а-а, понимаю. В другой раз. Конечно. Ну, до скорого, Элейн...
"Великолепно!" - подумал он, вскакивая в машину, нагруженную всем необходимым.
Мир бесконечен. И этот мир манил его к себе. Фрэнк на полной скорости несся по городу, хотя подобная езда могла очень быстро сказаться на его "понтиаке". Перед крутым склоном холма Фрэнк переключил передачу.
Когда брусчатка мостовой кончилась, он остановил машину. За четверть мили перед вершиной холма дорога была непроезжей. Фрэнк решил - будет лучше, если он вылезет из машины. Крутящиеся с визгом колеса, летящие из-под них камни, надсадный рев мотора и раскачивание в глубокой колее не под силу его машине. Да и ему самому не доставит удовольствия. Лучше, пожалуй, идти пешком.
Фрэнк тряхнул головой, чтобы избавиться от дурмана гнетущих мыслей. "Слишком много праздных размышлений то о том, то об этом, - упрекнул он себя, взваливая на спину поклажу. - А по сути дела и "то", и "это" в один миг из разумного превращается в нелепость". Он глубже вдохнул настоенный на хвое воздух и зашагал вверх по дороге, туда, где находилась выемка.
Холм густо порос лесом, но его вершину увенчивала поляна, покрытая травой. Фрэнк почти уже добрался до нее, как вдруг почувствовал запах дыма. Он поднял голову и увидел огонек. Это было мерцание небольшого костра на другом конце поляны. Фрэнк сошел с тропы и направился прямо к нему. Подойдя ближе, он услышал потрескивание горящего хвороста. Остановившись за кустом, Фрэнк всмотрелся пристальней и увидел старика в застегнутой на все пуговицы жилетке, сильно поношенных штанах с пузырями на коленях. Старик склонился, чтобы налить себе чашку кофе. Костер он разжег в нескольких шагах от зиявшей чернотой ямы, рядом с которой горкой высилась выкопанная земля. Старик уселся с чашкой кофе и, не глянув в сторону Фрэнка, сказал:
- Под куст, за которым ты стоишь, минут пять назад скользнула змея.
Фрэнк тут же отступил в сторону и почувствовал смущение - так могла вести себя спугнутая перепелка.
- Простите, - сказал Фрэнк, приняв независимый вид, - а вы сами что здесь делаете?
Старик бросил взгляд в сторону. Там, куда он взглянул, Фрэнк увидел фургон - один из тех, которые рекламируют и развозят товар. Фонарь, привлекая внимание насекомых, висел на поржавевшей ручке бортового замка. На борту кузова был едва различим фирменный знак: красные буквы образовывали два полукруга, один внутри другого: "Дж.О.Сейджхорн и его передвижная выставка лекарств".
- Кофейку выпьешь, сынок?
- Что?
- Кофе, говорю, выпьешь? - он резко свистнул, и Фрэнк поневоле попятился, услышав под фургоном какую-то возню. В следующий миг из-под него выползла немецкая овчарка. Собака была красивая, хотя и грязная. Старик стукнул по металлическому кофейнику палкой, и собака прыгнула в кузов машины. Но моментально выскочила обратно, держа в пасти жестяную чашку.
- Садись, сынок, - сказал старик. Он взял у собаки посудину и наполнил ее до краев. - Как тебя зовут?
- Фрэнк. Фрэнк Хендерсон.
- Так, а черный кофе ты, надеюсь, любишь?
- Что?.. Ага, - сказал Фрэнк, выбирая место, где бы примоститься, и не сводя со старика настороженных глаз.
- Та-ак, Сейджхорн - это я, а его зовут Платон. - Пес, услышав свое имя, поднял голову. Фрэнк поочередно кивнул обоим, а Сейджхорн тем временем передал ему кружку.
Выглядел старик чудно. Его длинные волосы и кустистые брови были совершенно седыми, глаза слезились. Он шмыгал носом, а лицо было таким, будто на него постоянно дул сильный встречный ветер.
- Яма что надо, - задумчиво сказал Сейджхорн, показав взглядом на выемку.
- Ага. - Фрэнк, не зная зачем, снова повернулся к фургону. За деревьями он увидел лошадь и почувствовал, как начинает разыгрываться его мальчишеское воображение. Но он все-таки решил не давать волю чувствам.
- Вы приехали, чтобы посмотреть на захоронение? - решился задать он давно мучивший его вопрос.
- Очень может быть. Как только я услышал об этой самой капсуле времени, я тут же сорвался, погрузил лошадь в фургон и на грузовике отправился в Орегон.
Фрэнк смерил Сейджхорна холодным взглядом.
- Захоронение состоится не раньше завтрашнего дня. А вы хотите остаться здесь сегодня?
Сейджхорн глянул на спальник Фрэнка, на его рюкзак.
- Я мог бы задать тебе точно такой же вопрос. - В тоне его ответа Фрэнк почувствовал недовольство.
- Знаете, я тут вроде смотрителя маяка, - пояснил Фрэнк. - Меня назначили охранять эту выемку, чтобы, не дай Бог, какой-нибудь студент-астроном не выкинул номер.
- Да, это был бы завал.
- Яма вырыта глубоко, как положено, и капсула времени может пролежать в ней долго.
Сейджхорн улыбнулся.
- Так и будет. Это несомненно. Но у меня есть некоторые соображения на тот счет, как определить, будет ли капсула найдена и открыта через тысячу лет после захоронения.
- Мы уже кое-что для этого сделали.
- А точнее?
- Добились правительственной субсидии. Интересны ли вам подробности? - Фрэнк говорил с воодушевлением, потому что все темы, связанные с капсулой, были его коньком. - И сделали ее не в каком-нибудь металлоремонте.
Эти слова он произнес скороговоркой, отметив целый ряд проблем, с которыми столкнулся субподрядчик, когда ему сказали, что изделие должно пролежать в земле тысячу лет и не разрушиться.
Сейджхорн с явным, чуть ли не детским интересом слушал Фрэнка.
- А что вы сделали для того, чтобы ее не вырыли раньше времени? спросил он.
Внимание Фрэнка привлекла пролетевшая звезда. Когда он был мальчишкой, он часами мог смотреть на небо, ожидая этого мига. На самом-то деле падучие звезды вовсе не звезды. Теперь-то он это знает. Но все же лучше порою обладать детской верой. Она по крайней мере не так сильно разрушается. Фрэнк взглянул на Сейджхорна, надеясь разглядеть и на его лице следы этой детской веры. Если судить по фургону, одной ногой старик явно стоял в прошлом, а вот где была вторая - это вопрос.
- Для этого мы отпечатали сотни буклетов, в которых описывается местоположение капсулы и содержится просьба не открывать ее до две тысячи девятьсот восьмидесятого года. Фактически - у Фрэнка при одном воспоминании об этом стало сухо во рту, - я всю последнюю неделю только и занимался тем, что рассылал эти буклеты в музеи и в отделы редкой книги всех библиотек мира. Даже в некоторые монастыри отправил послания. Хочу верить, что капсула сохранится и о ней будут помнить.
