Наконец, все было готово и можно было приступить к съемке. Ох, с каким волнением встали мы за наши аппараты, хотя, конечно, старались это волнение всячески скрыть. И надо признаться, что когда на боковом солнце массы петровских солдат с широкими, сверкающими штыками наперевес, обтекая станки, на которых мы стояли со своими аппаратами, ринулись к шведской крепости, сквозь просвеченные солнцем взрывы и поднятую ими же пыль, то зрелище было не только впечатляющим, но и страшноватым. Я тогда не предполагал, что через несколько лет мне придется не так уж далеко от этих мест снимать значительно более опасные, хотя внешне и менее эффектные, «батальные сцены» во время настоящей войны.
Когда мы начали снимать, тяжелая туча незаметно подкралась к солнцу, и ее тень начала медленно закрывать кадр снизу. Это еще более усилило общий эффект.
Следующие два дня ушли на всякие лабораторные события. Кто-то вдруг напился пьяным (вообще небывалый случай и особенно вопиющий при обработке такой дорогой съемки) и чуть было не загубил негативы, но, на наше счастье, начальником кинолаборатории (теперь она называется цехом обработки пленки) тогда был Василий Андреевич Петров, человек, который умел выходить из любого положения, на мой взгляд, самый компетентный и умелый из тех, которые были на «Ленфильме» по этой части.
