Шоу в конце XIX века проявлял почти полное равнодушие к попыткам реконструировать театральные подмостки, воссоздать обстановку спектакля и атмосферу в зрительном зале елизаветинской эпохи - этому отдали немало сил многие его соотечественники. Но зато его очень интересовало, каковы были средства и пути актерского воплощения драм Шекспира, несущих в себе могучий запас жизненных сил и широту видения мира. В скудных документальных данных об актерском стиле шекспировского театра его привлекали указания на высокую и чистую декламационность, органическое включение ораторских приемов, ораторского пафоса в актерскую игру. Фленко писал, например, в 1966 году о лучшем шекспировском актере Ричарде Бербедже: «Между ним и нашими обыкновенными актерами была такая же большая разница, как между певцом баллады, едва ее произносящим, и превосходным певцом, сознающим всю свою привлекательность и умеющим менять и модулировать свой голос, вплоть до того, какое нужно дыхание для произнесения каждого слога. Он имел все данные превосходного оратора, оживлявшего каждое слово при его произношении, а свою речь - движением».
Вопрос о расхождении философских основ творчества Шекспира и Шоу верно и глубоко освещен в докторской диссертации А. С. Ромм и в ее книге «Шоу-теоретик». В то же время исследовательница признает, что Шоу всегда «восхищала могучая жизненная сила Шекспира, широта его видения мира», что Шоу и Шекспир были сходны по крайней мере в следующем - «в своем стремлении к широким обобщениям, в умении превратить сцену во вселенную». Следует признать, что это не так уж мало! Нападая на Шекспира, С В. Э. поносил его за чувствительность, «романтизм» и «идеализм», но нередко становился и в позу рьяного защитника «великою барда» от английских интерпретаторов его трагедий и комедий, искажавших их суть. В театрально-критической деятельности Шоу противоречия в его отношении к Шекспиру выявили себя особенно остро. Приступая к режиссуре, Шоу всматривался в традиции елизаветинцев со спокойным вниманием, намереваясь трезво и расчетливо воспользоваться всем, что ему могло пригодиться.
