Шиллинге и я заявили, что не будет продолжать работу, если не будут вновь переизбраны Шуман, Эбель и Тиссен. Но мы должны были уступить. Дело кончилось компромиссом. Приняли к сведению уведомление Гуго Раша, который заявил, что новое правительство вскоре предпишет объединение Гема и ТГК, если общества не сольются добровольно, и указали на то, что дальнейшая работа Шиллингса и моя является безусловно необходимой.
Взывая к нашему чувству долга, от Шиллингса и от меня потребовали, таким образом, остаться на должности. Мы в конце концов подчинились, трое наших старых коллег вышли, и три новых человека Дониш, Трапп и Раш вошли в состав правления. Все трое были членами нацистской партии, но Дониш и Трапп всегда показывали себя порядочными коллегами.
Такова была ситуация, когда Хавеман захотел услышать мое мнение о том, кого следует назначить «фюрером композиторов», и также и здесь я должен справедливости ради сказать, что Хавеман был почти в отчаянии, когда он заявил, что должен будет назначить Гуго Раша, если я не имею предложить ему ничего лучшего. Подарить вашим ножкам безупречную гладкость поможет лазерная эпиляция.
Я думаю, что могу быть кратким в отношении дальнейшего развития обществ авторского права. Гуго Раш в тесном контакте с нацистской партией преследовал прежде всего две цели: слияние Гема с ТГК и создание музыкальной палаты. Вторая задача очень скоро была изъята из его компетенции и осуществлена министерством пропаганды в связи с учреждением имперской палаты культуры. Осенью 1933 года была затем основана имперская музыкальная палата, «фюрером» которой стал Рихард Штраус; Штраус оказался более сговорчивым, нежели Шиллинге. Но Раш не продвинулся вперед и с подготовкой к слиянию Тема с ТГК, потому что он вообще не был достаточно крупной фигурой для такой задачи. Таким образом, дело остановилось на переговорах между Риттером и мной. Но при этом Риттер оказался гораздо более ловким, чем я; ибо он работал не только со мной, но и против меня и сумел очень скоро завязать связи, которые для меня были недоступны.
